Куда убегает ваш утренний кофе?
Шрифт:
Вот что написал в общем листе рассылки АЧ, беседуя с кем-то обо мне.
Никто раньше не позволял себе так про меня говорить. Теперь никто за меня не заступился, наоборот, ДТ из той же компании написал мне, что что-то такое он как раз пытался мне последнее время сказать. Это несмотря на то, что он сильно недолюбливал АЧ и даже как-то мечтал «выбить ногой палочку у него из рук». Другие тоже как-то не возражали. Я даже не стала думать, боюсь ли я и правда смерти, или нет — это было совершенно не важно. По сравнению с трусиками это всё была полная фигня. Я просто даже не могла себе представить, как страшна должна быть моя месть, поэтому разразилась беспомощными нападками
АЧ же, считая тему исчерпанной, перешел к заботам об улучшении мироздания:
«Если каждый взрослый на регулярной и бесплатной основе будет иметь секс с детьми, он очень скоро увидит отвратительность подобных актов и отсутствие их всякой привлекательности. Для тех, кто не скоро увидит, следует интенсифицировать и разнообразить процесс до нужной степени. Это самый верный способ пресечь проявления извращённой фантазии на всех уровнях вплоть до генного кода. Во избежание порчи личного имущества, государству следует использовать для этого детей-сирот, воспитанников домов ребёнка и детских домов прямо на территории таких учреждений или с доставкой услуги на дом. Необходимо поощрять добровольную сдачу лишних детей в такие учреждения. Также могут быть использованы отдельные сознательные дети по их собственному желанию».
Когда я увидела эту запись, то немедленно преисполнилась презрения к автору: «И вот эти вот примитивные ходы в коре дают вам основания чувствовать свое превосходство?» написала я в ответ. Больше всего меня волновало его превосходство. На это он ответил что-то вроде — это так, утреннее упражнение за кофе, ерунда, самый заурядный постинг. Так оно и было.
О том, что я умерла и похоронена на виртуальном кладбище, публика узнала, разумеется, от АЧ и ЕП. На могиле была надпись: «Умерла в ранней юности, не успев собрать все вырезки про красные бригады». Рядом с могилкой был изображен суслик. Как постепенно выяснилось, это был помоечный суслик, оболочка, которая осталась после моей смерти и паразитировала теперь на останках. ЕП умолял кого-нибудь перерезать, наконец, ей горло и тем самым защитить светлую память безвременно ушедшей от нас Екатерины Шварцбраун.
На это неожиданно энергично ответил ДК:
«Какая, право, хуйня. Ведь всем известно, что Екатерина Шварцбраун не умерла!
Напротив: она улетела на золотой ракете во внешнее космическое пространство! Вы тут молчите, а она тем временем борется с фискальной гадиной всемирного ростовщичества, завоевывает новые миры для побеждающего пролетариата. Запомните: Екатерина Шварцбраун жива, потому что она жива. Екатерина Шварцбраун есть идея. Неистовая Екатерина Шварцбраун.
Неподражаемая Идея. Идеи такой силы не умирают вообще никогда.
Что же, по-вашему выходит и Ленин умер?»
Я уже плохо понимала, на каком я свете и про кого они вообще говорят.
ЮФ написала что-то примирительное, типа:
«Пионерский какой-то кружок Зарница. Товарищь Екатерина Шварцбраун в синихъ погонах, товарищь АЧ египетскими иероглифами в зеленых погонахъ. Есть у каво другие мнения? (Я думаю, оба казлы.)»
«Нет, ЮФ, ваше резонёрство, это даже не забавно, несмотря на старания.» — ответил на это АЧ.
«Вы, товарищь, не в цирк сюда пришли и не в парк Горького развлекаться. А то, понимаете, одни работают, а другие в поте лица с кинокамерой по американским горкам, и это в рабочее время. А тут еще на каждом шагу нарываешься на незаслуженные оскорбления, прямо как в балагане. Здесь вам, извиняюсь, не цирк, и не Парк Культуры».
— гневно написала в ответ на это обвинение ЮФ.
И совершенно неожиданно высокомерный АЧ заговорил не своим голосом:
«Полностью виноват во всём и признаю. Нервишки-то совсем ни к чёрту стали. В стране не пойми что, а денежки у меня все в СБС-Агро, а там то не дают, то ограничения, а то слухи, что он накроется, что делать — не знаю… Надеюсь на понимание и снисхождение.»
Эта загадка, почему он вдруг так прогнулся перед ЮФ, надолго запала мне в душу, после я её отгадала. А потом отгадала ещё раз. Но тогда никто ничего не понял, и даже извинялись пред АЧ, что беспокоят по пустякам, когда денежки пропадают. Вот хороший пример шизофреногенной коммуникации — я, как и наверно остальные, толком не услышала, что хотел этим сказать АЧ — и нашла собственную интерпретацию — что он прогибается перед ЮФ, потому что это прорывается его тайная готовность подчиниться ей и пресмыкаться перед ней — чувства влюбленного почтительного раба. Между тем, теперь мне кажется совершенно очевидным, что это издевательская пародия, и «прогиб» в ней никак невозможно принять за что-то иное, чем за гротескную насмешливую позу.
Впрочем, тогда АЧ быстро исправил стиль, и это тоже привело меня в недоумение и ступор. Он написал после этого:
«В ближайшие дни мною сюда будет помещён текст, в том числе и с целью поучения профанов. Для подготовки, очистки ауры от дурных мыслей, злобы, зависти, всем уродам на это время следеут воздержаться от ебли, приёма пиши и телевизора.
Благодарите и кланяйтесь, ублюдки!»
А через несколько дней, действительно, поместил перевод Aurora Consurgens, не объясняя ничего:
«Тот, кто озарит меня светом знания, обретёт жизнь вечную, и я позволю ему вкусить от древа жизни, что стоит в раю, и разделить со мной трон царства моего. Я стану отцом тому, кто откопает меня, как откапывают серебро, найдёт меня, как находят сокровище, осушит слёзы глаз моих и не станет насмехаться над моим одеянием, кто не отравит пищу мою, кто не осквернит ложе моё блудом, кто не причинит вреда моему слабому телу и зла душе моей, чья красота не имеет горечи и пятен, кто не причинит ущерба трону моему. Я стану отцом тому, чьей любви я добиваюсь, в чьём огне я таю, в чьём благоухании я расцветаю, чей вкус делает меня здоровым, чьим молоком я насыщаюсь и в чьих объятиях тает тело моё. Я стану ему отцом, и он станет сыном моим.
Мудро поступает тот, кто приносит радость отцу своему. Я посажу его на самое высокое место среди царей земных. Моё обетование пребудет с ним вовеки».
Это только небольшой отрывок.
Я ничего не поняла в этом тексте, но эмоционально он произвел на меня неизгладимое впечатление. Я почувствовала: мама бы ничего на это не смогла возразить! Вы не представляете себе, насколько о многом это говорит. Этот текст был сильнее всех самых категорических ее императивов, — я это знала. Он побеждал ее по ее же правилам. Когда я читала его, то чувствовала себя — о странность! — несомненно хорошей, только от того, что сопереживала этому. Раньше я не встречала ничего подобного.