Куда уходит вчера
Шрифт:
Сотни глаз смотрели на него. Кто с восхищением, кто с надеждой, кто с завистью. Причины для этого много. Те, кому удалось упросить владельца легендарного меча хотя бы взглянуть на ножны, его хранящие — не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ним — считались самыми удачливыми. Не знать им горя и хлопот до следующего Оль — Алиора. При условии, что каждый будет знать своё место и выполнять, что положено.
К моменту, когда начались торжественные песнопения в Храме, Ривллим был в достаточной близости, чтобы вовремя занять своё место. То была вторая передышка: воздух в Храме был чист и прохладен, а внимания сайиру там уделяли не более чем росписям на стенах. И это было хорошо.
Когда закончилась служба, Ривллим с превеликим трудом протолкался к площади, на которой уже начинались всевозможные представления — на ней и в парке поблизости. Воин осмотрел площадь и приуныл: придётся внимательно следить за временем, не то скрыться не удастся. Главное — не упустить восход средней луны.
Фиар тенью следовала за Ривллимом, но вблизи Храма потеряла его из виду, и найти уже не смогла. Это её удивило… и немного разозлило. И она побрела по площади, время от времени сбрасывая «дымку», чтобы перекусить: ароматы сводили с ума, а есть хотелось постоянно. Её узнавали, и никто не потребовал платы.
Как странно. Фиар припомнила, хотя и с трудом, историю Меорна после падения Шайра. Генерал скончался на пути в город, и несколько жрецов Тёмной из рассеянной при Шайре армии Шамульеза сумели организовать осаду города. Осаждавшие полегли до последнего человека — и это был переломный момент войны — но, не приди на помощь ольты из приграничных отрядов, перебили бы всё живое за пределами внутренней стены. А так — успели вырезать чуть более половины.
Фиар стало страшно. Если история пойдёт так, как ожидается, более половины тех, кто сейчас веселится вокруг неё, погибнут страшной смертью несколько недель спустя. Теперь понятно, отчего Ривллимом овладело такое уныние…
Впрочем, вскоре удалось изгнать мысли о смерти. История не может пойти «по — старому»: ведь их троих здесь не должно было быть.
Вскоре праздник достиг той точки, когда на сайира, внимания почти не обращали. Болели и язык, и рука; а куртку придётся покупать новую. Слишком много было желающих её потрогать.
Ривллим посмотрел несколько представлений. Многие наводили на грустные мысли — если ничто не изменится, многим из веселящихся здесь вскоре предстоит умереть. Голова немного кружилась от выпитого, съеденного, услышанного; от шума и звона; от торжественности, что была разлита в воздухе и слабого привкуса священного безумия, что вскоре спустится на землю.
Несколько раз воину казалось, что он видит Фиар, но всякий раз это оказывались другие девушки. Впрочем, не все они торопились оставлять сайира без внимания — поняв это, Ривллим не торопился приветствовать всех подряд. И темперамент, и стремительность этого «старого» мира поражали. Возможно, его Меорн не находился под таким давлением, и не было жажды прожить жизнь как можно полнее.
Незаметно для самого себя Ривллим оказался в парке, где расположились фокусники, прорицатели, музыканты и прочие; аристократы, ремесленники, солдаты и купцы — здесь были все. Праздник не делает различий. Ривллим вежливо отказался от предложений предсказать будущее, от чудодейственных талисманов и украшений и остановился перед низеньким человечком в широкополой шляпе, скучавшим возле воздвигнутого рядом небольшого павильона.
— Приветствую вас, достопочтенный сайир! — вскричал он, спрыгивая с низенького табурета. — Добрый город Меорн на этот раз не балует меня посетителями. Если бы вы не отказались стать первым…
— Что тут у вас? — спросил Ривллим, которого позабавили манеры собеседника. Человечек кивнул, собираясь с мыслями.
— В отличие от моих коллег, — махнул он рукой, — я не занимаюсь гаданием или продажей удачи за доступную цену. Я предлагаю настоящие путешествия, сайир — в прошлое, в будущее; в прекрасные сны или кошмары.
— Дурман? — нахмурился Ривллим. Да, проще всего достичь подобного было, затянувшись раз — другой наркотической смесью.
— Что вы! — перепугался человечек. — Нет, сайир, всё совершенно безопасно. Последние достижения магии, если мне будет позволено сказать. Пусть меня повесят, как последнего разбойника, если с вами случится хоть что — нибудь неприятное, сайир! Прошу вас!
К этому моменту несколько прохожих остановились возле павильона, с любопытством наблюдая за происходящим.
— Ну хорошо, — Ривллим улыбнулся и потеребил бороду, раздумывая.
— Выбирайте, сайир, — торжественно провозгласил иллюзионист. — Что вы желаете встретить? Нет необходимости говорить вслух. Достаточно просто представить.
— Прошлое, — произнёс Ривллим и почувствовал, как что — то шевельнулось внутри. Не соверши ошибки, посоветовал внутренний голос.
— Прошлое? — улыбнулся иллюзионист. — Понимаю вас. Превосходно. Войдите в эту дверь, сайир, и то, что для вас дороже всего, вновь оживёт. Только приятные впечатления! Итак…
Он сделал несколько пассов, что — то тихонько приговаривая. Двери павильона слегка засветились и вновь померкли. Зрители затаили дыхание.
Ривллим усмехнулся и, кивнув иллюзионисту, открыл дверь.
За ней был… тот же парк. Только без посетителей, без фокусников, без людей. Откуда — то, правда, доносился невнятный шум, словно праздник по — прежнему был рядом, только руку протянуть. Воин оглянулся — дверь оставалась за спиной. Часть шума доносилась из — за неё. Если это шутка, то, будем надеяться, безобидная.
Он брёл по парку, наслаждаясь одиночеством и прекрасным воздухом, окружающей природой и звёздами на небе. Этот иллюзионист знает своё дело. Интересно, для тех, кто по ту сторону двери, он просто исчез или же бродит по парку, погружённый в видения? Или сидит (лежит) внутри павильона, в то время как дух его пребывает где — то ещё?
Он шёл и шёл, как вдруг до слуха донеслись знакомые с детства звуки… а обоняния коснулись привычные с детства запахи. Похоже, они приходили вон из — за той рощицы. Ривллим встрепенулся и ускорил шаг.