Кухня века
Шрифт:
Таким образом, недостача спирта для нужд промышленности сдерживала развитие животноводства и сокращала массу продуктов, предназначенных для питания населения. В этой ситуации любому мало-мальски грамотному человеку было ясно, что главная задача на вторую половину 80-х годов должна заключаться в том, чтобы всемерно развить производство спирта, чтобы удовлетворить и технические нужды страны, и потребности населения в продуктах питания.
Вместо этого разумного и логичного решения было принято совершенно противоположное — ликвидировать вообще спиртовую промышленность, причем во всех ее звеньях — и в техническом, и в пищевом. Такое решение было не просто преступно, а вызывающе преступно, нагло преступно. Оно намеренно обостряло до предела самую болевую экономическую проблему государства, да еще одновременно намеренно давило на не менее болевую социальную точку! Это совершенно определенно провоцировало взрыв в обществе, причем одновременный взрыв в экономике и в социальной сфере.
Чтобы
В 1956 г. 16% спирта изготавливалось из картофеля, 38% — из патоки (сахарной свеклы), 46% — из зерна (пшеничного, ячменного, кукурузного). Поскольку на технические цели шло 60% спирта, то в эту категорию попадали все незерновые спирты (54%) и лишь малая часть зерновых спиртов (~5%).
Таким образом, весь питьевой спирт (40%) в СССР вплоть до 1956 г. приготавливался из зерна, а водка — из зернового спирта. В СССР был самый чистый и самый безвредный питьевой спирт в мире!
Россия в прошлом, а затем и СССР, принадлежала к тем странам, где среди неалкогольных напитков главным, национальным, был чай, а среди алкогольных — водка.
Чай был завезен в Россию случайно в 1638 г. в результате установившихся дружественных отношений с Монголией и Китаем. Внешнеполитическая дружба способствовала не только укреплению торговых связей, но и определила пищевые вкусы вначале придворных, а затем и народа.
Водка была «изобретена» в России, в Москве, и затем, естественно, распространилась на тех ближайших соседей Московского государства, которые были самыми беспокойными для него, с которыми непрерывно шли войны, а также непрерывно осуществлялась оживленная торговля. В Швецию водка пришла из России в 1505 г. (спустя почти полвека после ее изобретения в России), в Польшу — в 1546—1548 гг., почти через столетие, но по меркам «общения» стран в XV—XVI вв. — довольно «быстро». В обоих случаях, и с чаем, и с водкой, решающую роль в их распространении сыграла внешняя политика, точнее, внешнеполитическая активность, внешнеполитические связи.
Динамика производства спирта в России (1913—1956 гг.)
| Год | Производство спирта, млн дкл | Примечание |
|---|---|---|
| 1913 | 55,2 | До революции в царской России 80% произведенного спирта (в 1913 г. — 44 млн дкл) шло на изготовление водки. Остальное — на медицинские и промышленные нужды в виде ректификата и денатурата. |
| 1914—1922 | Около 10 | В период первой мировой войны была приостановлена продажа водки. Весь вырабатываемый спирт шел на медицинские нужды в армию. При этом вырабатывалось лишь столько, сколько было необходимо. Советское правительство после 1917 г. продлило введенные царским правительством ограничения на производство спирта, даже сохранив неизменной старую квоту на технический спирт. Из этого количества половина шла на нужды фронта, половина — на гражданские нужды. Питьевой спирт не производился. За распределением техспирта был установлен строгий контроль, но полностью предотвратить кражи и разбазаривание спирта было трудно, хотя за это полагался расстрел. |
| 1923 | 18,9—19,1 | Первый год снятия ограничений на производство водки для свободной продажи населению. Из произведенного спирта не более 50% шло для приготовления так называемых крепких спиртных напитков, главным образом настоек крепостью не выше 20 градусов. В течение 20-х годов крепость постепенно увеличилась до 26—30 градусов. |
| 1936 | 62,4 | В этот год в СССР был превышен уровень производства спирта в царской России. Введена повсеместная продажа стандартной государственной «особой московской» водки крепостью в 40 градусов, то есть в соответствии со стандартом, установленным в 1902 г. по научным рекомендациям Д. И. Менделеева. |
| 1940 | 90 | В последний довоенный, мирный год был достигнут наивысший уровень производства водки за всю историю России. Объемы производства и водки, и технического спирта полностью удовлетворяли нужды населения и промышленности. |
| с 1941 по 1945 | 18,4 (ежегодно, в среднем) | В период Великой Отечественной войны производство спирта было резко сокращено. Все произведенное — шло на фронт, в основном на медицинские цели. Возникал даже дефицит в снабжении спиртом, что было связано с нехваткой сельскохозяйственного сырья для его производства — картофеля, свеклы, зерна. |
| 1950 | 73 | Впервые за послевоенные годы превышен уровень 1936 г. |
| 1952 | 89,1 | Почти достигнут уровень последнего предвоенного, 1940 г. (через 12 лет). Вот пример того, как тяжелы для России годы, в которые производство нарушается и отбрасывается назад. На восстановление лишь прежнего положения требуются десятилетия! |
| 1955 | 127,8 | Начало активного наращивания производства спирта для удовлетворения разнообразных потребностей народного хозяйства. Доля питьевого спирта — 40% общего объема (около 51 млн дкл, или примерно 2,5 л на душу населения; в 90-е годы: 14 л на душу населения). |
| 1956 | 128,5 | На XX съезде КПСС впервые была поставлена задача производства технического этилового спирта из синтетического сырья как составная часть решения продовольственной проблемы в стране: прекратить расходовать натуральное сырье (продукты питания) на чисто технические цели! |
Пьянство внутри России распространилось на два столетия раньше, чем чаепитие, причем водка была своей, а чай — редким иностранным напитком. Все это следовало знать правителям России, прежде чем что-то менять, как-то насиловать исконные русские народные привычки. Подобные исторические ситуации должны были бы изучаться советским руководством накануне введения запрета на водку в стране. Причем необходимо было сделать анализ исторических изменений, наступивших к 1985 г., изменений психологии людей послевоенного поколения. Но никакого научного подхода к решению «водочной проблемы» не было разработано. Все было осуществлено в спешке, поверхностно и без всякой оглядки не только на историю, но и на экономику, на здравый смысл.
10 марта 1985 г. умер Генеральный секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко. Уже вечером в тот же день состоялась тайная встреча, с глазу на глаз, лидера «стариков» в Политбюро А. А. Громыко и М. С. Горбачева, на которой они договорились о «взаимодействии»: Громыко был обещан пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР — формально высший государственный пост в стране, а Горбачев заручился тем, что «старики» не будут ему мешать занять пост Генерального секретаря. Так оно и случилось. На официальном заседании Политбюро на другой день вслед за Громыко и В. В. Гришин неожиданно предложил кандидатуру Горбачева — в генсеки.
Уже 27 марта 1985 г. в рабочем дневнике Горбачева было записано: «Бой пьянству». Так было определено приоритетное направление деятельности. 4—6 апреля 1985 г. состоялось несколько закрытых заседаний Политбюро, на которых обсуждался единственный вопрос: «О борьбе с пьянством и алкоголизмом». Уже сам по себе факт выдвижения не подготовленного ни статистически, ни технически, через опрос партийных и советских органов, «вопроса о пьянстве» был вопиющим нарушением обычной процедуры обсуждения важных государственных вопросов. Горбачев как юрист и партработник не мог этого не знать. Должны были понимать это и остальные члены Политбюро, которые имели полное право потребовать исключения этого вопроса из повестки дня и рассматривать его лишь после всесторонней предварительной проработки. Однако они этого не сделали. И эта ошибка, это упущение явились началом всех остальных волюнтаристских, субъективных действий «команды» Горбачева.
Горбачев, настаивая на «борьбе с пьянством», приводил биологические, генетические, медицинские аргументы, указывая на разрушительные последствия пьянства для здоровья, для морали, для семейной жизни. Иными словами, демагогически прибегал к софистским уловкам. Ибо в биологических последствиях пьянства, известных во всем мире, нет никаких сомнений, и не этот вопрос по сути дела стоял перед правительством. Вопрос стоял — запрещать ли производство и продажу водки, ликвидировать ли государственную монополию на водку, ликвидировать одно из главных направлений пищевой промышленности — крахмало-паточно-спиртовую и спирто-водочную, покончить ли с винокурением, производством дрожжей. А это вопрос — государственного хозяйства и социальной политики, а не медицины.
Горбачев не внял даже аргументам представителей Госплана, которые, не входя даже в социальные последствия уничтожения спиртоводочной промышленности, просто указали на то, что одни лишь фискальные поступления в результате введения запрета на продажу водки сократятся, по меньшей мере, на 5 млрд рублей. Бюджет страны сразу лишится этой суммы — а откуда ее взять? Это сразу приведет к невосполнимому дефициту госбюджета и, следовательно, к невозможности реализации всех предусмотренных народнохозяйственным планом мероприятий в стране. Другой бы сразу задумался над этим и осознал бы всю глупость и легкомысленность и даже преступность «идеи» о запрете водки. Но Горбачев закричал на заместителя Председателя Госплана СССР: «В коммунизм на водке хочешь въехать!».