Кукла для кандидата
Шрифт:
– Нет, не с испуга… Отец научил.
– Отец? Не зря говорят – отец плохому не научит… А раны обрабатывать, где насобачилась?
– Я медсестрой работаю. Работала.
– Во как! Да тебя нам просто Бог послал…
– А эти? Они…
– Замочить меня хотели, твари. – В женщине чувствовались возбуждение и нереализованная агрессия, как у боксёра, досрочно завершившего бой нокаутом. – Думали, я в джипе сижу, а я пошла сигарет купить. Просчитались, короче.
– А Зураб? Он…
– Забудь о Зурабе, – с нажимом оборвала «леди». – И вообще забудь
– Поняла.
– Вот так. – «Леди» усмехнулась. – А ты любопытная.
На пороге магазинчика возникла продавщица. Настороженно посмотрела по сторонам, потом шёпотом спросила:
– Вы как, в порядке?
– Как видишь, – отозвалась «леди». – А ты?
Продавщица с недоумением выкатила глаза.
– Что я?
– Полицию вызвала уже?
– Ага.
– Шустрая! – «Леди» задумалась, слегка скривив губы. – Вы вот что, девчата… Запомните и чтобы потом повторяли слово в слово. Когда началась стрельба, вы обе торчали в магазине. Ты – у кассы, а ты…
– В туалет она заходила, – подсказала продавщица.
– Во-во, в туалете сидела. Тут эти подъехали, – «леди» взмахнула рукой, – и начали стрелять. А ты залезла под прилавок и пряталась там, пока стрельба не закончилась.
– Я так и сделала, – сказала продавщица.
– Вот и умница – премию получишь. Значит, ты под прилавком, а Ника – в туалете. Не перепутаешь?
– Нет.
– Будем надеяться. Меньше видишь – дольше живешь. Теперь ступай на место и не высовывайся, пока полиция не подъедет. Фернштейн?
Девушка кивнула головой и, втянув её, словно улитка, в дверной проём, зачем-то захлопнула за собой дверь.
– А я… А это? – Ника показала пальцем на труп киллера. – Я же его…
– Хочешь сказать, что застрелила его? – «Леди» забавно дёрнула кончиком носа. – Надеешься орден за заслуги перед Отечеством получить? Забудь, девочка, вообще, о том, что здесь стояла. Если не хочешь, чтобы тебя по допросам и судам таскали. Понимаешь, о чём я?
– В смысле, я… а-а…
– Вот-вот.
– А видеокамеры?
– Остальное – моя забота! Ты ни в кого не стреляла и ничего не видела. Так, пальбу только слышала. А когда вышла на улицу – всё уже закончилось. Иначе получишь такую головную боль… Да и мне лишние хлопоты не нужны. Вот, кстати, катят уже. Слышишь сирену? Всё поняла? Главное, не болтай лишнего…
Ника проторчала на АЗС около часа.
Совсем стемнело. На Нику напал страшный жор – пока очередь полиции дошла до неё, она доела пирожки и допила бутыль морса. Наверное, сходила бы ещё в магазинчик и купила колбасы, чтобы до конца снять стресс, да планы нарушил оперативник из отдела расследования убийств. Ника дала показания – всё в точности, как велела строгая женщина в сером костюме. Одно слово – Леди, с большой буквы.
Леди, конечно же, была права. Только в процессе истребления пирожков Ника окончательно уяснила, что совершила убийство. Первое в её жизни. Дай бог, не последнее, подумала Ника и чуть не подавилась кусочком пирожка. Господи,
– Мне можно уезжать? – спросила Ника, почувствовав, что полицейский исчерпал вопросы.
– Пожалуй, да. Мы с вами затем свяжемся. Из города не собираетесь?
– Нет.
– И не надо. Пока не надо.
– А до какого…
– Это вам потом следователь скажет.
…Ника хотела включить зажигание, когда сбоку у дверцы возник невысокий худощавый мужчина неопределённого возраста. Он приехал на АЗС чуть позже полиции и неотрывно находился возле Леди, как верный пёс. Но, получается, не упускал из виду и Нику.
– Добрый вечер, Ника. Хотя… – Мужчина хмыкнул. – Такого вечера и врагу не пожелаешь. Меня зовут Юрий Леонидович. Усков. Я помощник Алвины Яновны. Как с полицейским пообщались?
– Вроде, нормально.
– Ничего лишнего, как договаривались? – Он выразительно подмигнул.
– Как договаривались, – устало подтвердила Ника. Сейчас ей хотелось одного – быстрее добраться домой, принять душ и завалиться спать. Завтра, блин, опять на работу.
– Извините, что вас задерживаю. – Усков точно уловил настроение Ники. – Я понимаю, что вы страшно перенервничали и чёртовски устали. Далеко добираться?
– На Дыбенко.
– У-у, почти через весь город. Я хочу договориться о встрече. Вас ещё будут допрашивать, и надо, чтобы показания не разошлись. Кстати, в дальнейшем вас будет инструктировать вот этот человек. Видите, круглый, как колобок? Это Илья Штейнберг, личный адвокат Протасовой.
– Протасовой?
– Ну да, Алвины Яновны. Я вам дам его телефон. А ещё… в общем, этот вопрос мы лучше обговорим завтра. Вас зовут Виктория… э-э…
– Шагина.
– Угу. – Усков достал из кармана небольшой блокнот. – Я вам свой номер запишу, и вы диктуйте мобильный, завтра я вас найду… Вы учитесь или работаете?
– Работаю.
– Где?
– В массажном салоне, – буркнула Ника. Пристал, как репей. Чего ему ещё надо?
…Квартира встретила тишиной и ванильным запахом духов. Илона всегда битый час прихорашивалась перед трюмо в прихожке при выходе на ночную «смену». Сегодня воскресенье, значит, только к утру приползёт, а то и к полудню. Даже хорошо, что её нет.
С Илоной можно душу отвести, но уж больно болтливая – тренькнет языком, где не надо. А Ника чувствовала – в тёмную историю она вляпалась. И страшную. Да ещё человека собственными руками застрелила. И оперу соврала. Менты не посадят, так бандиты прознают и отомстят. Она же им всю операцию сорвала. Киллеры-то мертвы, да заказчик остался. Забыть бы всё скорее, как страшный сон. Но скоро не получится. Да ещё этот… Усков… как его… зачем-то…
На мыслях о помощнике Протасовой Ника, наконец, заснула. Во сне она то убегала, то пряталась непонятно от кого, пока в восемь утра не протарахтел автоматной очередью будильник.