Кукловод. Капер.
Шрифт:
После окончания экзекуции всех погнали к кузнице, где с них сбили кандалы, а затем увели показывать места их обитания. Словом заниматься по распорядку. Однако все это не касалось Патрика, с которого даже не подумали снимать цепи. Хм. Ничего удивительного, ведь его покупали вовсе не для того, чтобы выводить на полевые работы.
Впрочем и для урока остальным он так же не годился. Он был личным трофеем хозяина, и тот не собирался ни с кем делиться удовольствием отмщения за дерзость этой ирландской свиньи. А еще, ему не хотелось устраивать разбирательства при посторонних. Джонсон приказал подвесить Кларка за кандалы на
– Признайся, ирландская свинья, ты ведь решил, что это ты послужишь примером для остальных. Ну чего же ты молчишь. Я ведь помню насколько бойкий у тебя язык. Или ты все еще надеешься, что я тебя не узнал?
– Глупо было бы на это надеяться, после того как ты с таким упорством торговался за право обладания моей шкурой.
– Умница. Только говори мне вы, и называй господином. А лучше хозяином.
– Мне от этого будет легче?
– Хм. Дай-ка я подумаю,- он изобразил глубокую задумчивость, а потом вдруг просиял словно совершил некое долгожданное открытие.- Нет. Тебе от этого легче не будет.
– Ну и какой тогда мне смысл лебезить перед тобой.
– Ты прав. Никакого. Но это не имеет значения. Даю тебе слово, что уже через десять дней ты превратишься в покорную собачонку и будешь вилять хвостиком при виде своего хозяина, то есть меня. И поверь, то обстоятельство что у тебя нет хвоста, не имеет ровным счетом никакого значения.
– Верю,- изобразив пожатие плечами, просто ответил Патрик.- Сломать можно любого.
– Во-от. Радует, что ты это понимаешь. Это просто замечательно. Из тебя получится отличная и преданная шавка.
– Но есть исключения,- поспешил остудить довольного плантатора Патрик.- К примеру, я предпочту сдохнуть, вместо того чтобы превращаться в тряпку. Как тебе перспектива ломать труп, английская собака? Ну чего ты так на меня вылупился?
Джонсон сначала дернулся в сторону висевшего на крюке невольника, но потом остановился, и окинув его спокойным взглядом, погрозил ему пальцем.
– У тебя ничего не получится, грязный ирлашка. Ты не первый и не последний раб, которого я приведу к покорности. Десять дней. И сегодняшний не предусматривает никаких пыток. Ты будешь так висеть ровно два часа, после чего тебя снимут. Мы ведь не хотим, чтобы с твоими руками случилось что-то необратимое. Как видишь, я неплохо разбираюсь в анатомии. Хочешь, я поведаю тебе хотя бы часть того, что тебе предстоит.
– Вижу, что тебя буквально распирает от желания, а потому не вижу смысла отказывать тебе в этом удовольствии.
– Благодарю, ты очень любезен. Так вот, для начала тебя обольют патокой, и привяжут к столбу. Ты не представляешь до какого исступления могут довести насекомые своими мелкими лапками и хоботками. Это просто ужас какой-то. Взрослые и крепкие мужчины плачут как дети. Кстати, слышишь? Это воет тот самый здоровяк. К нему в гости пожаловали местные мухи. Очень скоро они отложат на нем мириады своих яиц...
Джонсон продолжал живописать, вальяжно прохаживаясь по кузнице, перебирая кузнечные инструменты живо описывая возможность их двойного предназначения. Показывал и орудия специально предназначенные только для пыток. Надо признать рассказчиком он был хорошим, настолько
Впрочем, Патрик мало его слушал. Вернее не он, а Шейранов. Конечно умом он понимал, что Перегудов его как-то вытащит, и если все еще ничего не предпринял, то ждет, не сможет ли он сам что-либо предпринять. Нет, он не маньяк. Он человек искренне и без остатка преданный своему делу. И это шоу, его детище, ради которого он готов на многое. Кстати, когда состоялось их знакомство, привлекая в свой проект кукловода, Антон рисковал пожизненным заключением.
К черту Антона. Когда он вмешается, Патрик уже успеет пережить кое-какие неприятные моменты. А это крайне нежелательно. Конечно Шейранов может отстраниться от боли и весело посвистывать, даже если его будут пытать раскаленным железом. Вот только при этом вся гамма страданий достанется Патрику, который не сможет повторить этот трюк. И потом, должен же дедушка позаботиться о своем отпрыске. Еще несколько минут, руки потеряют чувствительность, и будут ни на что негодными.
Дождавшись момента, когда Джонсон отвернулся, чтобы взять со стеллажа очередной инструмент, Патрик резко подтянулся на руках, буквально выбросив свое тело вверх. Потом толкнул вперед и вверх свои скованные руки. Цепь кандалов соскочила с крюка, и освободившийся пленник приземлился на земляной пол кузницы.
Мгновение, и правая рука скользнула ко шву штанов, в котором уютно скрывалась спица из упругой стали. Пальцы ухватили стальную бусинку и за нее потянули спицу наружу. До плантатора всего лишь пара шагов. Чтобы нанести удар, достаточно сделать и один. Он уверено выбросил руку с зажатой спицей вперед, метя в сердце. Патрик был хорошим фехтовальщиком, Сергей Федорович отличным хирургом...
Джонсон отчетливо услышал непонятные звуки, и звон цепей. Как расслышал и приземление Патрика. Мысль о неправильности происходящего прострелила его сознание, и он резко обернулся к своему пленнику. Его подвело то, что несмотря на то, что он знал о находящихся здесь орудиях пыток все, сам он ими никогда не пользовался. Поэтому увидев обретшего относительную свободу пленника, плантатор выронил один из пыточных крюков, вместо того чтобы использовать его как оружие и потянул из ножен шпагу.
Поздно. Его сердце буквально взорвалось от резкой боли, а дыхание невольно зашлось. Стальное жало, коке-то время еще поворочалось внутри, вызывая очередные спазмы боли и наконец покинуло тело. Вот только боль так никуда и не делась. А еще, не было никакой возможности вздохнуть. И кричать он так же не мог. Снедаемый невыносимой болью, он с недоумением смотрел на своего врага, рука которого на этот раз была необычайно точна. Потом он завалился набок, со все так же широко раскрытыми глазами.
Дело сделано. Патрик быстро отбросил спицу в дальний угол кузницы. Бог даст, потом разыщет. Сейчас же возвращать ее на место нет времени, потому как дело это непростое и кропотливое. Подойдя к крюку, он встал к нему спиной и подняв руки подпрыгнул вверх и назад. Ч-черт, как больно! Ощущение такое, что ему едва не оторвало кисти рук. Взгляд на них. Так и есть, рассадил в кровь. Ну да хотя бы вены целы, и то радует.
ГЛАВА 2
Раб.
– Нет. Нет! Отпусти! Скотина!