Кукловоды. Дверь в Лето (сборник)
Шрифт:
– Какая разница? Сойдет и «Сэм».
– Сэм, – повторила она, – дорогой мой…
– Я не твой дорогой.
– Да, я знаю, – сказала она, склоняя голову. – Но я не знаю почему. Сэм, я пришла сюда, чтобы узнать, за что ты меня возненавидел. Может быть, я не смогу уже ничего изменить, но мне нужно знать.
Я возмущенно фыркнул:
– И ты еще спрашиваешь за что? После того, что ты со мной сделала? Мэри, ты, возможно, холодна как рыба, но отнюдь не глупа! Я знаю это, ведь я с тобой работал.
Она покачала
– Все наоборот, Сэм. Я совсем не холодна, но часто поступаю глупо. Выслушай меня, пожалуйста. Я знаю, что с тобой сделали. Я понимаю, что ты пошел на все, чтобы избавить от этого меня. Я понимаю и очень тебе за это благодарна. Но я не понимаю, почему ты меня теперь ненавидишь. Я ведь не просила тебя и не хотела, чтобы ты это делал.
Я промолчал. Спустя какое-то время она спросила:
– Ты мне не веришь?
Приподнявшись на локте, я сказал:
– Я верю тебе. Думаю, ты сама себя убедила, что именно так оно и было. А теперь я расскажу тебе, как было на самом деле.
– Скажи, пожалуйста.
– Ты села в это дурацкое кресло, прекрасно понимая, что я ни за что не позволю им проводить эксперимент на тебе. Ты знала это, признаешься ты себе в этом или нет, – я не знаю, на что способен твой изворотливый женский ум. Старик не заставил бы меня сесть в то кресло ни оружием, ни наркотиками. А ты могла. И заставила. Заставила меня сделать нечто такое, на что я сам никогда бы не пошел. Мне легче умереть было, чем вновь посадить себе на плечи эту мерзость, эту грязь. И все из-за тебя!
Пока я говорил, с лица Мэри постепенно сходила краска, и теперь в обрамлении рыжих волос оно казалось чуть ли не зеленым. Когда я замолчал, она судорожно вздохнула и спросила:
– Ты действительно в это веришь, Сэм?
– А как же еще?
– Сэм, все было не так. Я не знала, что ты там будешь, и страшно удивилась. И я не планировала ничего, кроме как пройти все до конца. Потому что обещала.
– Обещала, – съязвил я. – Как школьница прямо.
– Едва ли школьница.
– Не важно. И так же не важно, знала ли ты о моем присутствии или нет, ты, конечно же, будешь отрицать, но это не имеет значения. Главное другое: мы оба там были и ты не могла не понимать, что произойдет, если ты поступишь так, как поступила.
– Ох!.. – Мэри немного помолчала. – Значит, ты так это видишь, и я не могу оспаривать факты.
– Пожалуй.
Довольно долго она стояла не двигаясь. Я молчал. Наконец Мэри сказала:
– Сэм… ты как-то говорил, что хочешь на мне жениться.
– Я помню что-то такое, смутно. Это давно было.
– Я и не ожидала, что ты еще раз мне это предложишь. Но из этого следует кое-что еще. Сэм, независимо от того, что ты обо мне думаешь, я хочу, чтобы ты знал: я очень благодарна за то, что ты сделал ради меня. И… Сэм, я уже ласковая. Ты меня понимаешь?
Настала моя очередь посмеяться.
– Женщина
Она еще больше покраснела, но ответила ровным тоном:
– Что ж, я сама напросилась. Тем не менее все сказанное остается в силе. И это, и если я могу сделать для тебя что-нибудь еще…
Мой локоть онемел. Я откинулся на подушку:
– Вообще-то, можешь.
Ее лицо засветилось надеждой.
– Что?
– Уйди и оставь меня в покое. Я устал, – сказал я и отвернулся.
Я не слышал, как она ушла, но услышал, как вернулась Дорис. Она ощетинилась, как фокстерьер, – должно быть, они опять пересеклись в коридоре. Она встала передо мной, уперев кулачки в бедра, и выглядела очень хорошенькой и очень рассерженной.
– Ну что, она обвела тебя вокруг пальца?
– Я так не думаю.
– Не ври. Ты весь из-за нее размяк. Я знаю, мужчины всегда так делают. Идиоты! Такой женщине, как эта, достаточно вильнуть задницей, и мужик тут же лапки кверху!
– Ничего подобного. Я ей всыпал по первое число.
– Правда?
– Правда. А потом отправил ее на все четыре стороны.
Дорис глянула на меня с сомнением:
– Хотелось бы верить. По крайней мере, выглядела эта стерва уже не так нагло. – Она сменила тему. – Как ты себя чувствуешь?
– Замечательно! – Это была чистая ложь.
– Массажик?
– Нет, просто подойди сюда, присядь на кровать и поговори со мной. Сигарету?
– Ладно, пока доктор не поймал.
Она присела на кровать. Я прикурил две сигареты и сунул одну ей в рот. Дорис глубоко затянулась, так что лоскуток ткани на ее груди чуть не лопнул от натуги. Я снова подумал, какая же она сладкая ягодка – как раз то, что нужно, чтобы отвлечь мои мысли от Мэри.
Мы немножко поболтали. Дорис высказала свои взгляды о женщинах – оказалось, она в принципе их не одобряет, хотя ничуть не стыдится, что она сама женщина.
– Вот, например, пациентки, – сказала она. – Я сюда почему пошла работать – здесь женщин-больных почти не бывает. Мужчина ценит, что мы для него делаем. А от теток «спасибо» не дождешься, одни попреки.
– И ты бы себя так вела? – спросил я, просто чтобы поддразнить ее.
– Надеюсь, что нет. Слава богу, я совершенно здорова.
Она затушила сигарету и спрыгнула с кровати.
– Мне пора на выход. Кричи, если чего будет надо.
– Дорис…
– Да?
– У тебя не планируется какой-нибудь отпуск в ближайшее время?