Куколка
Шрифт:
Показанья Ханны Клейборн,
под присягой взятые на допросе августа двадцать четвертого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая
Зовусь Ханна Клейборн, сорока восьми лет, вдова. Содержу заведенье на Джерман-стрит.
В:Давай-ка, сударыня, без обиняков. Тебе известно, кого я разыскиваю.
О:К
В:Пуще пожалеешь, коль соврешь.
О:Врать себе дороже.
В:Сначала расскажи об своей подопечной. Знаешь ее настоящее имя?
О:Ребекка Хокнелл. Мы звали ее Фанни.
В:А французским прозвищем не нарекали, то бишь Луизой?
О:Нет.
В:Откуда она родом?
О:Сказывала, из Бристоля.
В:Там ее родня?
О:Вроде бы.
В:Как, ты не знаешь?
О:Про семью она помалкивала.
В:Давно у тебя появилась?
О:Три года назад.
В:Сколько ей тогда было?
О:Без малого двадцать.
В:Как ты ее заполучила?
О:Через знакомую.
В:Слушай, Клейборн, ты всему свету известная бандерша. Не наглей и отвечай пространно.
О:Через свою вербовщицу.
В:Коя выискивала и совращала невинных?
О:Ту уж совратили.
В:Она была шлюхой?
О:Потеряла честь с хозяйским сыном. В Бристоле, где была в горничных. Ее выгнали. Так она сказывала.
В:Девица понесла?
О:Нет. Натуральная яловка.
В:Что ж тут натурального? Скажи-ка, ведь она пользовалась спросом?
О:Телом не вышла, так взяла штучками.
В:Какими?
О:Умела расположить к себе мужчину. Та еще актерка.
В:Чем же брала?
О:Мол, с ней надобно куртуазно, ибо она не шмат плоти, но чиста как родник. Чудеса, но клиенты покупались и желали еще отведать.
В:Изображала леди?
О:Разыгрывала невинность, а сама-то — расчетливая похотливая шлюха, каких свет не видывал.
В:Как разыгрывала?
О:Представлялась скромницей, деревенским свежачком, святой простотой, ах-что-вы-я-не-такая… Угодно ль еще? Уловок ее достанет на целую книгу. Потаскуха искусная, невинности в ней — что в гадючьем гнезде. Когда в настроенье, лучше с поркой никто не управится. Старый судья мистер П. — вам он, конечно, известен, сэр, — не распалится, прежде чем его хорошенько не отхлещут. Вот она и прикидывается то надменной инфантой, то свирепой дикаркой, все в одном заезде. А судье только того и надо. Но сие так, к слову.
В:Где ж она эдакому обучилась?
О:Да уж не у меня, скорее у черта. Такая уродилась.
В:Однако ж распутство ее прославлялось?
О:Как так?
В:Взгляни на сию бумаженцию, Клейборн. Слыхал я, отпечатано по твоему заказу.
О:Знать не знаю.
В:И видеть не видела?
О:Может, и видала.
В:Так я тебе зачитаю. «Прежде чем искать любовной схватки со Стыдливицей, ты, читающий сии строки, сочти-ка свои золотые. Ибо вопреки ее прозванью и наружной скромности серебро ей негоже. Знай же, ничто так не ублажит твою похоть, как нужда прибегнуть к силе, дабы овладеть сей коварной нимфой, коя зардеется, замечется, возопит об позоре и наконец уступит. И тогда узришь ты нечто удивительное: распростертую лань, коя не борется за жизнь, не обморочна от страха, но предлагает свою восхитительную сердцевину клинку счастливого охотника и шепотом молит, чтоб ее пронзили… Гляди, сэр Нимрод, чтоб от гибельного восторга не окочуриться самому». Ну что, мадам?
О:Чего, сэр?
В:Сие она?
О:Пожалуй. Что из того? Не мною писано, не мною публиковано.
В:В Судный день тебя не помилуют. Когда началось дело с тем, чье имя ты не смеешь произнести?
О:В первых числах апреля.
В:Прежде ты его знала?
О:Нет, и лучше б не встречала. Его привел мой давний знакомец милорд В. Представил гостя и сказал, что им надобна Фанни. К тому я уж была готова.
В:Почему?
О:Четырьмя днями ранее лорд В. письмецом затребовал ее к себе — мол, желает попотчевать приятеля.
В:Часто ль твоих девок берут навынос?
О:Самых лакомых.
В:Фанни из них?
О:Да, будь она неладна.
В:Лорд В. рекомендовал приятеля под его настоящим именем?
О:Имен не назвали. Позже лорд В. приватно об нем рассказал.