Кукольная королева

Сафонова Евгения

— Но это же… это опровергает все знания об оборотнях! Значит, забыв себя, они не теряют память… сразу, по крайней мере… и не могут убить близких людей, и это всё меняет, всё! — в глазах Джеми искорками разгорался азарт. — Выходит, того же Харта Бьорка обвинили незаслуженно! Наверное, его подставили, а он ведь уже не мог… точно, его брат ведь стал королём вместо него, вот кому это было выгодно, и наверняка…

— Джеми, помолчите.

Нехорошие нотки в голосе дэя заставили мальчишку осечься — а Арон,

не мигая, смотрел львице в глаза.

Какое-то время спустя светлый хвост перестал метаться по доскам.

Потом она тихо подползла ближе, чтобы поддеть мордой протянутую руку.

— Вот так. Хорошо, — дэй осторожно положил ладонь на её лоб. — Всё будет хорошо.

Он вскинул глаза к небу за бревенчатой крышей. Пальцы его лежали на белой шерсти, и дэй продолжал говорить что-то тихо, успокаивающе, размеренно роняя слова сверкающими каплями, сплетая их в незримое кружево.

Львица слушала.

Веки её медленно смеживались.

Когда слова истаяли, дэй отнял руку и мягко позвал:

— Таша…

Выждал, пока померкнет серебристая дымка. Стащил с кровати одеяло.

И накрыл им дрожащую девушку, свернувшуюся калачиком, обняв себя руками.

Боль.

Память, накатившая пенной волной. Отрывки воспоминаний.

Висп, чёрное щупальце, белый огонь, отвратительное нечто во рту…

— Тихо, тихо. — Арон бережно потянул Ташу из-под кровати. — Потерпи немного, хорошо?

Он подхватил её на руки, и Таша не сдержала вскрика, когда он задел раненое плечо.

— О чём ты думала?! — взвился Джеми. — Тебя не учили, что нельзя отпускать разум?

— Учили…

Слово прокашлялось кое-как, неохотно.

Почти в нитку сжав губы, дэй опустил её на постель.

— Да то, что ты вернулась, чудо! — не унимался мальчишка.

— В последнее время чудеса в моей жизни нередкое явление…

Она с трудом повернула голову. Сплюнула на пол — кровью; золотая оправа корвольфа почти сравнялась цветом с багряным камнем.

— Что оно со мной сделало?

— Плечо рассечено. Похоже, ключица сломана. — Арон осторожно положил ладонь на рану. — Потерпишь ещё немного?

Боль взорвалась в плече раскалённым свинцом. Таша закричала, забилась, но дэй вдавил её в перину:

— Терпи.

— Пусти! — она почти визжала, судорожно цепляясь за его руки. — Не надо, не хочу!

— Ещё чуть-чуть, Таша. Совсем чуть-чуть.

Боль лишила голоса, выжгла все мысли… и исчезла.

Так же мгновенно, как и появилась.

Она скрючилась на кровати, пытаясь отдышаться, слизывая слёзы с губ.

— Всё, всё, — дэй коснулся рукой её макушки. — Прости, я… мне пришлось. По-другому никак.

Тяжело дыша, Таша ощупала ключицу, где тонкой линией пересёк кожу длинный белый шрам: плечо больше не болело, лишь саднило немного.

Уже жалея о том, что не сдержалась.

— Спасибо, — выдавила она. — А… а у тебя откуда кровь?

Арон пристально смотрел на неё. Нижняя губа — разбита, верхняя — искусана.

Негромко стукнула входная дверь, вдруг закрывшись сама собой.

— Почему ты отпустила разум?

— Что за вопрос? Иначе мы бы погибли.

— Мы. Но не ты, — тихо сказал дэй. — Неужели ты не понимала, на что идёшь?

Она слабо улыбнулась.

— Будем считать, я помнила, что у меня есть ты.

В ответ на её улыбку он не улыбнулся.

Джеми всё же решился кашлянуть.

— Выходит, уязвимым местом виспа было щупальце? — уточнил он. — С искрой?

— Получается, так, — согласилась Таша.

— А как ты это поняла?

— Так же, как и ты. Когда он сдох.

Мальчишка недоумённо уставился на неё.

— Я хотела не дать ему тебя утащить, вот и всё. Поэтому и решила откусить щупальце. — Таша села на краю кровати, касаясь босыми ступнями пола, придерживая одеяло на груди. — Хотя сейчас понимаю, что это была не простая искра.

— Да. Определённо. — Джеми задумчиво почесал в затылке. — Может, она у него вместо сердца?

— Ты у нас всемогущий маг. Вот и думай.

Таша тронула Арона за плечо, но дэй сидел, скрестив на коленях руки с безжизненно опущенными пальцами.

— А может ли у него быть сердце? — рассудительно заметил Джеми. — Эта тварь, похоже, была не из плоти и крови, а из… хм… кстати, как она на вкус?

Таша скривилась:

— Как прогорклая вата, пропитанная солёными маслянистыми чернилами.

Судя по тому, как Джеми передёрнуло, с воображением у него было в порядке.