Кукольник
Шрифт:
– Кто бы ты ни был, немедленно покажись!
В ответ не раздалось ни звука. Лишь ветер по-прежнему завывал в вышине, нагнетая еще больше жути.
– Предупреждаю, я не шучу! Не покажешься по-хорошему, паршивец, придется применить силу!
И опять в ответ не раздалось ни звука. Благо лошадь при виде хозяина чуть успокоилась, тем самым придав ему хоть какую-то крупицу уверенности на положительный исход встречи с потусторонним существом. А в том, что невидимый собеседник относился к числу потусторонних существ, сомневаться не приходилось. В противном случае тот щетинистый детина
– И долго мне так стоять?
– Хи-хи-хи! – наконец не выдержал паршивец.
– Пр-р-р! – тут же вздрогнула лошадь, с опаской покосившись на вертеп.
– Постой! – внезапно осенило Октавио. – Ты часом не тот бойкий мальчуган, что набивался ко мне в ученики? Этого еще не хватало! Ну, погоди! Вот поймаю, все уши оборву! Будешь знать, как не слушаться старших.
– Хи-хи-хи!
– Смейся-смейся! Недолго тебе осталось радоваться свободе. Завтра же вернешься домой, где отец твою спину в кровь хворостиной исполосует.
– Хи-хи-хи! Охота посмотреть.
– На что?
– На ваши кислые физиономии, когда вы узнаете, с кем решили связаться.
Сунув пистолет за пояс, Октавио начал обыскивать повозку. В течение пяти минут он перетряс каждый мешок, заглянул под каждый тюк, и даже раскрыл створки вертепа – хотя его размеры не позволяли мальчугану туда залезть, но, к сожалению, никого кроме носатой куклы не нашел. Причем для извлечения наружу мерзкого отродья, сумевшего непостижимым образом пропихнуть нос между двух плотно сцепленных друг с другом досок, пришлось взять трость и использовать ее в качестве рычага.
– Неужели почудилось?
– Как бы не так! – пропищало совсем рядом, отчего волосы на голове моментально встали дыбом.
Чтобы проверить страшную догадку, Октавио с опаской потряс куклу, на всякий случай держа ее на вытянутых руках подальше от себя.
– А вот и я! – донеслось прямо из деревянных недр. – Приветствую вас, достопочтенная публика! Скоро вам предстоит услышать массу увлекательных историй, сочиненных мной при свете адского пламени, заставляющего грешников испытывать бесконечные муки по вине собственной беспечности. Вы и представить себе не можете, со сколькими несчастными бедолагами пообщался ваш покорный слуга, дабы вдохновиться на создание поистине неповторимых шедевров, преследующих цель изобличить порочную людскую натуру.
– Сгинь, нечисть! – заглушил шум ветра отчаянный крик, вместе с чем говорящая кукла улетела в кусты, а вслед за этим из ствола пистолета вырвался заряд картечи.
– Промазал! – раздался ликующий писк вопреки намерениям противника положить конец их знакомству одним метким выстрелом.
– А это мы сейчас посмотрим! – процедил сквозь зубы Октавио, направившись на ослабевших от потрясения ногах к месту падения куклы.
Однако, к разочарованию стрелка, деревянное тельце ни капельки не пострадало и даже костюмчик не порвался! Тогда-то в памяти и всплыли наставления падре Антонио касательно методов борьбы с силами зла, пользующиеся большой популярностью у церковнослужителей. Что, как не молитва, подкрепленная крестным знамением, должна была уберечь страждущую душу от бесчинств дьявольских созданий?
Озарит мне путь во тьме
Крест, стоящий на холме!
Сатана пускай уйдет,
В преисподней кров найдет!
Суета меня оставь,
На тот берег переправь!
Змей проклятый, отползи
И к ногам моим пади!
Я взываю к небесам,
Силу придаю устам,
Чтоб навеки мир-покой
Воцарился над землей!
– Неа! – насмешливо пропищала кукла.
– Что "неа"? – озлобленно переспросил Октавио.
– Молиться не вариант.
– Ладно, поступим иначе.
Свободная от пистолета рука подалась вперед и осенила крестным знамением деревянное тельце.
– Говорю, не поможет!
– Здорово! Тогда вернемся к первоначальному плану!
– Ты о чем?
– Сейчас я тебя зарою и преспокойно отправлюсь странствовать по свету.
– Чтобы радовать публику старьем?
– В смысле "старьем"?
– А кто недавно просил у Всевышнего наделить его даром сочинять такие же восхитительные пьесы, какие сочинял дядюшка Пио?
– Ничего я у Всевышнего не просил, – отрицательно замотал головой Октавио, поразившись тому, насколько много кукла знала о его прошлом. – Просто мне захотелось выразить ему сожаление по поводу своей бездарности.
– Не надо скромничать. В твоем арсенале талантов хоть отбавляй: и верховая езда, и стрельба из пистолета, и чревовещание, и умение ловко управляться с моими размалеванными собратьями, выходящими на сцену вертепа словно живые артисты. Если бы я мог хлопать в ладоши, то обязательно бы поаплодировал. Уж поверь.
– Полнейшая чушь!
– Почему?
– Потому что вести беседу с неодушевленным предметом смахивает на безумие. Но скоро мы данное недоразумение исправим.
Не имея ни малейшего желания докапываться до истины, Октавио схватил куклу за нос, пролез через кусты и начал спускать по склону вниз.
– Какой же я неодушевленный предмет? – жалобно заверещала кукла, ужаснувшись жуткой перспективе быть заживо погребенной под толстым слоем земли.
– Самый что ни на есть настоящий.
– А способность воспроизводить осмысленную речь?
– Ерунда! Это всего лишь плод разыгравшегося воображения.
– А способность приводить лошадей в бешенство?
– Тоже ерунда! Лошади на дух не переносят умалишенных. Видимо, от них веет неприятной энергией.
– А способность к сочинительству? Заметь, я уже второй раз о нем упомянул.
– Стоп! – занеся куклу над могилой, Октавио приготовился разжать пальцы, но так и не смог этого сделать. Что-то заставило его повременить с похоронами и выслушать собеседника до конца. – Ну-ка, повтори последнюю фразу.