Кукурузные человечки
Шрифт:
– Все, ба. Сфотографировал.
Полина Андреевна перевела дух. Рыжий котенок слева от нее тоненько мяукнул.
– Это что за невидаль?
– удивилась бабушка.
– Вроде ко мне Васька подходил.
– Он подходил, - сказал Славик, пряча аппаратик, - но ты его не погладила, он и ушел. А этот, рыжий, наверно, его сын. Я его вчера на улице видел.
Полина Андреевна встала. Сделала было шаг к двери, но обернулась к Славику.
– Вот говорят же, что доброе слово лечит не хуже лекарства. Сказал ты, что хочешь меня дома у себя видеть, нога и прошла. Значит, любишь бабушку?
У Славика и самого при этих словах теплой волной прокатило по сердцу.
– Конечно, люблю. Я, ба, не знаю, получится ли. Я ведь только начинающий фотограф.
Кубик и папа вышли на крыльцо.
– А телевизор величиной с наручные часы?
– говорил художник.
– А использование нейрона в электронике? Черт знает что!
– Так-то оно так, но то, что здесь произошло, в моей голове пока что не укладывается...
– Славик, - сказал папа, увидев сына, - собирайся. Через сорок минут должен подойти автобус.
Искали и укладывали в сумки вещи; бабушка жаловалась:
– Мало побыли. Теперь сколько мне снова вас ждать? Вас там, в городе как закрутит, как завертит, так до будущего года обо мне не вспомните. Вот умру ненароком...
Папа отвечал, оглядывая комнату - не оставил ли чего:
– Это дело нехитрое, мать. Ты внука сперва вырасти.
Славик потихоньку выбрался на крыльцо. Котенок сидел на ступеньке и мяукал, жалуясь на произвол. Был, мол, я кот, большой и пушистый, хозяин этих мест, а сейчас я кто? Несчастная козявка! Смотреть не на что.. Неужто мне снова расти? Ума и сил набираться? Ой-ей-мяу!
Славик оглянулся на дверь и достал молстар. Навел на котенка, нажал на красную кнопку. Того будто кто погладил - он сразу замолчал, встал и выгнул, потягиваясь, спину. Он замурлыкал! Ему нравилось расти!
Вот ни с того, ни с сего встопорщилась на нем шерсть и он зашипел - наверно, репетировал. Вытянул лапки и выпустил когти... Прыгнул на площадку крыльца и разлегся, нежась под лучом молстара...
Васька не успел дорасти с до своего законного роста - на крыльцо вышла бабушка. Славик еле успел спрятать аппаратик.
– Кошек что-то много развелось в доме, - сказала Полина Андреевна, - и все рыжие. Этот-то, Полуваська, откуда?
– Тоже, должно быть, Васькин сын.
– А маленький где?
– Не знаю, - сказал Славик, - я вышел, а его уже нет.
– Ну, Васька вернется, он здесь порядок наведет. Иди в дом, присесть на дорожку надо.
Провожали отъезжающих бабушка и Кубик. Нинка с Евдокимовной еще не приехали. Когда выходили со двора, Славик оглянулся. На крыльце сидел рыжий Полуваська. Бабушка шла не хромая. О чуде, которое с ней и с ее котом сотворили, она и не подозревала.
Автобус подкатил, затормозил, окутался пылью по самую крышу. Двери его открылись, стали выходить пассажиры.
Кубик пожал руки всем, Славикину задержал.
– Напишешь?
– спросил.
– А то ведь вы только обещать мастера.
– Напишу, дядя Витя, вот увидите, напишу.
– Ну, прощай...
– Художник притянул Славика к себе, коснулся колючей бородой его лба.
– Буду скучать без тебя. Кто еще спросит у меня про козу?
– Я в письме спрошу, - сказал Славик, - а вы мне опять только правду расскажете.
– Только правду, одну только правду!
– пообещал художник.
– Слав, а, Слав, - услышал Славик, - а мне обновку купили! И портфель!
– Он обернулся и увидел Нинку. Та стояла рядом, подняв обе руки. В одной был бумажный сверток, с другой - новенький портфель.
– Поздравляю, - сказал Славик.
– А ты кукол тех домой увозишь?
– спросила Нинка, не опуская рук.
– Ну, тех, что ругаются? Оствил бы мне их, а?
– Кукол?
– Ответ Славику сразу не придумывался.
– Тех самых?
– Тех, тех. Будто не знаешь, каких. Оствил бы мне? Тебе в городе-то они зачем? Там игрушек побольше, чем у нас.
– Я...
– ответа так и не было.
– Они...
– Славик, ну что ты там?
– высунулся из окошка папа.
– Сию минуту отъезжаем.
– Распаковывать, Нин, некогда, - нашелся наконец Славик.
– Я, может, тебе пришлю парочку.
– Обманешь, - уверенно сказала Нинка, - знаю я вас, городских.
– Чес-слово, Нин, пришлю!
– И заторопился в автобус.
– Смотри, я ждать буду!
– крикнула Нинка.
– А на будущее лето приезжай. Опять играть вместе будем. Я уже во второй класс перейду.
– Она махала рукой с портфелем. Рядом с ней стояла Евдокимовна и тоже махала рукой, поставив сумку наземь.
– Ладно, - уже в дверях пообещал Славик, - приеду.
Вот и поехала Егоровка назад, и бабушка, и художник Кубик, и Нинка с Евдокимовной - все махали им руками - стали оставаться позади-позади... Автобус повернул - провожающих не стало видно. Машину качало, трясло, папа с мамой о чем-то уже разговаривали, не обращая внимания на сына.
Деревня быстро кончилась, по обе стороны дороги были теперь то сжатые поля, то желтая уже кукуруза, то зеленая еще свекла, то сад с горками ящиков посреди деревьев.
Автобус был старый, он скрипел, стекла немилосердно дрожали, в салоне тряслись клубы пыли, ехал он медленно - развалюха да и только.
"А вот интересно, - подумал Славик, - если облучить его молстаром, он станет как новый?"