Кукушка
Шрифт:
Марта приподняла край футболки и, повернувшись спиной, продемонстрировала мне свою поясницу. Любуясь ее изгибами, я подошел ближе. Обхватил руками тонюсенькую талию. Дыхание в груди моей женщины замерло. Мои ладони скользнули чуть выше, по тонким дугам ребер к совершенной, полной груди.
— Как бы я хотела быть сейчас красивой… — призналась Марта тихим срывающимся голосом. — Шикарное кружевное белье… чулки… шпильки.
— Звучит заманчиво, — просипел ей на ухо, сжимая пальцами ее отвердевшие розовые соски. — Так что тебе мешает?
— Может быть, то, что здесь неоткуда взяться шикарному белью и шпилькам?
— Это
— Да… — выдохнула она.
— Тогда пойдем, — мой голос дрожал, когда я потянул Марту за руку в сторону родительской… Впрочем, нет! Не родительской! Нашей с ней спальни. Как и всегда, дверь я оставил открытой. — Стой здесь! — предупредил я и отошел к комоду.
— Что ты ищешь?
— Вот это… — Я подошел поближе, показывая зажатую в руке бельевую веревку. Похоть сжирала мои внутренности. Похоть и острая, на грани боли, нужда.
— Ты хочешь снова меня связать? — шепнула Марта, не сводя с меня глаз. Ее узкая грудная клетка часто вздымалась, грудь трепетала, я представлял, как и что сделаю с ней и… чувствовал, будто лечу в какую-то пропасть.
— Нет. Это нам понадобится для другого. Подойди к зеркалу.
Неуверенно на меня оглядываясь, она все же выполнила мою просьбу. Первым делом я сдернул повязку на ее спине. Марта вздрогнула и зашипела. Ничего… Мне нужно это увидеть. Свою работу на ее коже. Отбросив повязку, я нашел конец веревки, поймав в зеркале ее настороженный взгляд, чуть приподнял бровь и сделал первый виток вокруг ее тела, потом еще, и еще…
— Не туго?
— Нет…
Веревка легла под грудью, переместилась выше, заключая упругие холмики в плен. Петлей прошла через шею.
— Раздвинь ноги…
Всхлипнув, Марта подчинилась. Грубые волокна обожгли нежную мягкость плоти, еще одна петля легла на шею и снова прошлась по промежности.
— Макс…
Мышцы ее ног дрожали, кожа покрылась мурашками и порозовела. Я подоткнул конец веревки и отошел на шаг, разглядывая в зеркале дело своих рук. Давая себе возможность остыть! Унять клокочущую внутри жажду.
— Макс… — снова позвала меня.
— Это лучшее белье, правда? Скажи, что тебе нравится.
Я стащил с себя джинсы и трусы и подошел к ней вплотную. Прижимаясь грудью к ее спине, телом чувствую ее нежную кожу, перевитую грубой пенькой.
— Мне нравится… — выдохнула она.
— Лучше всякого кружева… — шепнул я на ухо, очерчивая пальцами веревку, сковавшую ее шикарную грудь. Поднялся по коже, обхватил соски и чуть потянул. Мой член изнывал от желания в нее погрузиться, но, пока мы не получили добро от врачей — об этом не могло быть и речи.
— Обопрись ладонями о трюмо.
Не сводя с моего отражения глаз, Марта чуть прогнулась и ухватилась за край деревянного столика. В такой позе мне было прекрасно видно ее пульсирующую розовую плоть, зажатую с двух сторон веревкой. Я снова приблизился вплотную, пройдясь членом по ложбинке ануса туда, где все только меня и ждало.
— Расслабься. Я помню, что нам нельзя… Это будет петтинг. Сладкий… грязные петтинг.
Марта всхлипнула, подаваясь мне навстречу. Ее грудь в отражении колыхнулась. Мне нравилась идея с зеркалом. Так я мог наблюдать за тем, что происходило. Видеть всю ее… и держать ситуацию под контролем. От меня ничего не укрылось.
— Не бойся. Это просто сделает твой оргазм ярче.
Я не узнавал собственный голос, я не узнавал себя! Все мои фантазии, все мои мечты… вырвались из-под контроля, взяли мое тело в плен… Я почувствовал, как она запульсировала, как хаотично забилась в моих руках. Палец усилил натяжение, я проехался по ней в самый главный, последний раз и резко дернул веревки, проходящие между ног.
— Ма-а-акс! — закричала Марта, кончая, — Ма-а-кс, — прорыдала она.
Глава 24
После всего, что случилось, Макс уснул очень быстро. Я кожей почувствовала, как расслабилась его тело, как опала рука, которой он до последнего меня поглаживал. Настороженно прислушиваясь, я аккуратно высвободилась из его объятий и встала с кровати. Крадучись, как воришка, дошла до двери, выскользнула в озаренный неярким светом коридор. На цыпочках прошла до гостиной, в которой оставила свой телефон. По настоянию Макса выключенный… Дисплей вспыхнул, подчинившись движению моих пальцев. В его тусклом свете я поймала свое отражение в большом зеркале над камином. Мои глаза лихорадочно блестели. Кожа саднила, кое-где на ней виднелись небольшие ранки-ожоги — наглядные свидетели того, что все происходящее ранее было реальным. Подрагивающими пальцами я очертила ссадины, потрогала воспаленные соски, спустилась вниз по животу, свободной рукой набирая выгравированный в памяти номер и стараясь не думать о том, что этим поступком могу запросто все перечеркнуть. Что было… и то, что могло бы быть. Слеза сорвалась с ресниц и, оставив на щеке серебристый след, сорвалась вниз.
— Алло.
Тихий низкий голос Ивана заставил мое сердце биться сильнее. Во рту пересохло, и чтобы сказать то, что хотела, мне пришлось несколько раз сглотнуть.
— Падай на дно, Ваня. Не сегодня, так завтра тебя арестуют.
На том конце связи послышался треск.
— Ну, надо же… Вот уж не ожидал. Моя девочка объявилась.
— Уже не твоя, — прошептала я, кожей чувствуя, как поднимаются тонкие волоски на моем теле, — надеюсь, ты понимаешь, что ситуация очень серьёзная…
Он что-то говорил, но я не стала слушать. Выключила телефон, достала симку… Слезы затрудняли дело, размывая картинку перед глазами. Досадуя на собственную слабость, я резко вытерла их плечом, но влага набегала на глаза снова и снова. Пока я пыталась прийти в себя, в своей комнате захныкала Алиса. Я покормила малышку и снова уложила в кроватку. Часы показывали третий час ночи и, несмотря на все тревоги, усталость брала свое. Мои глаза закрывались.
Не знаю, сколько прошло времени, когда сквозь сон я почувствовала чье-то присутствие рядом. Максим…