Кулинар
Шрифт:
– Думаешь, это поможет?
– А черт его знает, – пожал плечами Чинарский. – Но надо же с чего-то начинать. Ладно, пошли. – Он поднялся со стула.
– Пошли, – согласился Антонов.
Напротив здания, в котором располагалась редакция «Столицы провинции», был разбит небольшой парк – «Елочки». Туда и направился Чинарский.
У входа в парк Антонов встретил какого-то друга. Тот торговал картинами, написанными масляными красками. Картины были так себе, но, видно, дела у его приятеля шли не самым плохим образом.
– Ваня, привет, – махнул ему рукой Антонов и отвел в сторонку.
О чем-то с ним пошептавшись, он вскоре вернулся с довольной миной.
– Я же говорил: деньги – не проблема, – похлопал он себя по карману. – Чего возьмем?
– Я пока – пас, – замотал головой Чинарский. – Нужно с этим разобраться. – Он вытащил из кармана листок с рецептами и направился к ближайшей скамейке.
И без того длинное лицо Антонова вытянулось еще больше.
– Давай хоть по пиву возьмем, – предложил он, – в глотке пересохло.
На пиво Чинарский согласился, решив, что оно не повредит мыслительному процессу. Пока довольный Антонов бегал за пивом, он устроился на скамейке и стал внимательно вчитываться в текст. Он прочитал его вдоль и поперек, сверху вниз и справа налево, но не обнаружил ничего необычного. Чего-то такого, от чего можно было бы оттолкнуться.
Антонов вернулся с двумя банками «Балтики-3», и Чинарский пожалел, что не заказал свою любимую «девятку». «Черт с ним, – подумал он, открывая банку, – мозги светлее будут». Сделав несколько больших глотков, Чинарский поставил банку на асфальт прямо перед собой и достал сигареты. Закурив, он все вглядывался в рецепты, думая, за что здесь можно зацепиться. «Может, и нет в них ничего такого, – рассуждал Чинарский, мусоля бумажку в руках. – Может, этот тип вывешивал рецепты в Интернете только для того, чтобы заявить о себе?»
– Слышь, Саня. – Он вдруг повернулся к Антонову, который с блаженным видом допивал свое пиво. – Знаешь, что такое куркума?
– Кажется, это приправа такая, – предположил он.
– Точно?
– Ну, не знаю, – пожал он плечами, – не уверен.
Чинарский вытащил блокнот и что-то быстро стал в нем писать огрызком карандаша.
– Пошли, – сказал он, пряча блокнот в карман.
Антонов, ничего не спрашивая, с готовностью подхватился с места.
– Пиво не забудь, сыщик, – показал он на банку, оставшуюся стоять у скамейки.
Пройдя несколько кварталов по центральному проспекту, приятели вышли к городскому крытому рынку. Рядом с его зданием, еще дореволюционной постройки, раскинулся рынок открытый. Здесь было все или почти все, о чем мог мечтать среднестатистический житель провинции на постсоветском пространстве.
Сотни лотков и разноцветных палаток приткнулись вплотную друг к другу, поражая изобилием товаров. Здесь были и «фирменные» итальянские шмотки, сшитые в турецком кооперативе, и «испанская» кожаная обувь из той же страны, и «настоящие французские» духи, изготовленные и разлитые во флаконы в Польше, уж не говоря о китайских, корейских и тайваньских кроссовках, солнцезащитных очках, пользующихся ввиду потепления ажиотажным спросом, и прочая ерунда.
Пройдя мимо рядов с промтоварами, Чинарский свернул туда, где торговали продуктами. Он проходил мимо разноцветных банок консервированного горошка и кукурузы, тушенки и кильки в томате, бутылок с оливковым маслом и маслом из сои. Антонов едва за ним поспевал, проталкиваясь сквозь толпу народа, закупавшего продукты на майские праздники.
– Куда мы идем-то? – Он тронул Чинарского за плечо.
Тот резко обернулся и посмотрел на художника так, как будто только что его увидел. Он на самом деле забыл о своем новом знакомце, весь погрузившись в свое расследование.
– Сейчас, Саня, – кивнул ему Чинарский, останавливаясь у прилавка со специями.
Молодой кавказец угодливо поднял на него глаза.
– Наборчик для шашлыка? – поинтересовался он, показывая на небольшие пластиковые ванночки с разложенными в них пряностями.
– Не совсем, – покачал головой Чинарский. – Куркума есть?
– Куркума? Конешна, дарагой. – Торговец схватил небольшой кулек, свернутый из газетной бумаги, миниатюрную ложку и потянулся к ванночке с ярко-охристым порошком.
– Это куркума? – Чинарский остановил его, подозрительно глядя на ванночку.
– Куркума, шафран, какая разница? – Тот зачерпнул ложкой порошок. – Сколько надо?
– То есть как это – «какая разница»? – строго посмотрел на него Чинарский. – Куркума или шафран?
– Это одно и то же, земляк, – пожал плечами кавказец. – Будешь брать?
– Мне нужна куркума, – стоял на своем Чинарский.
– Это куркума, – кивнул кавказец.
– Ты сказал, что это шафран, – подозрительно глядел на него Чинарский.
– Куркума – это наше название. Правильно – шафран. Порошок из корня шафрана. Есть еще другой шафран. Вот. – Он показал на ванночку, в которой были насыпаны маленькие красно-бело-оранжевые иголочки. – Это цветы шафрана.
– Значит, куркума или шафран – вот это? – Чинарский взял щепоть охристого порошка и, понюхав, осторожно положил на язык.
– Это, это, – подтвердил продавец, – брать будешь?
– Погоди, – остановил его Чинарский, доставая записную книжку. – Еще мне нужен мускатный орех.
– Вот молотый, вот ядра, – показал кавказец на две стоявшие рядом ванночки.
Он уже начал уставать от этого дотошного гражданина, который, похоже, ничего покупать не собирался.
Зацепив немного порошка табачного цвета, Чинарский проделал с ним такую же процедуру, какую только что провел с куркумой. Он втянул ноздрями тонкий пряный запах, чем-то напоминавший запах семян укропа, и снова поглядел на продавца.
– А лайм у тебя есть?
– Чего? – не понял кавказец.
– Лайм, дурья твоя башка. – Чинарский тоже начинал терять терпение.