Кулисы обмана
Шрифт:
— Виао, ты ещё жив?
— И не… надейся… хрр-р-р, — захрипели динамики и звук пропал.
Вместе со звуком пропала осточертевшая голубая плёнка защитного поля, освещение в лаборатории и гравитация. Приятная лёгкость наполнила всё тело Елизаветы, но манжеты не позволили взлететь к потолку. Она ждала. Грохот взрывов стих на несколько минут, но потом возобновился. Кто-то или что-то приближалось к лаборатории, прокладывая свой путь через переборки.
Скрежет металла ознаменовал появление спасителей Елизаветы. Она их пока не видела, но слышала цокающие семенящие шажки. Внезапно над полом приподнялся полуметровый шар, подсвеченный
— Оператор десять-ноль-восемь Елизавета Сол, доложите свой статус.
Неожиданная просьба заставила её вздрогнуть. Неживой голос звучал безэмоционально и безразлично.
— Оператор десять-ноль-восемь Елизавета Сол, доложите свой статус.
— Почти мертва, не чувствую тело. Подверглась множественным хирургическим вмешательствам, — медленно проговорила Сол. — Нахожусь в плену.
— Вы нарушили границу присутствия, предусмотренную системой квантового сопряжения энергий. На основании протокола «О расширении жизненного пространства человечества» я вынужден прервать вашу жизнедеятельность окончательно. Вы посмертно представлены к Имперской Розе третьего класса со скипетрами за беспощадную борьбу с врагами человечества. Вам нужно время, чтобы подготовиться?
— Нет, буквально пара вопросов, а после избавьте меня от этого бренного существования. Чэнь сдох?
— Полностью уничтожен.
— Перемудрил мужик в поисках бессмертия, да? — нервно хохотнула Елизавета.
— Исключительно.
Разговора не получилось. Сол вздохнула.
— Ладно, кончай меня. Увидимся, когда увидимся. Вечная жизнь человечеству!
— Спасибо за вашу службу. Вечная жизнь человечеству!
Елизавета смотрела, как из корпуса боевого дрона вырвался тонкий манипулятор и устремился к её лицу. Гибкий сегментированный шланг был едва заметен в темноте и напоминал атакующую змею. Четыре когтя сложились в четырёхгранное остриё и должны были пронзить лобную кость, а затем выпустить нанитов-ликвидаторов.
«Курение убило крошку крота, да, Чэнь?» — с каким-то извращённым наслаждением подумала Сол, перед мгновением боли и пустоты.
2. Голос из пустоты
Дмитрий Окумура полировал свой меч. Наноструктурированная сталь бликовала в свете потолочных панелей. Иногда по просторному отсеку проносился тоновый сигнал системы наблюдения, но оператор не отрывался от скольжения тряпочкой по оружию.
Одиночная вахта на станции наблюдения тянулась уже месяц. Дмитрий, лишь недавно квалифицировавшийся для работы с тахионными и гравитационными сканерами, с тоской посмотрел на многочисленные пульты и голографические экраны. На них зубодробительные формулы и сложнейшие вычисления превращались в понятные графики и схемы. Но, что более важно, показания на них не менялись всё то время, пока Дмитрий находился на станции.
Скука и одиночество. Для бывшего капитана штурмовиков бесконечная вахта наблюдателя казалась вечностью. А три дня назад основной канал связи с Имперской информационной сетью «упал», и теперь Окумура остался только с «боевой линией». Значит никаких сетевых конференций, виртуальных дуэлей и трансляций, как солнце восходит над Фудзи-5. Зато открылся простор для размышлений, которые он от себя старательно гнал.
— Вот так вот, Юи, — Дмитрий провёл пальцами по голографической щеке пропавшей жены.
Голография не ответила. По соседству
Теперь героический штурмовой пехотинец дослуживал свой последний срок, разглядывая звёзды и мертвецов. Здесь же он внезапно понял, чем отличается запрос на поиск объекта в космосе от возможности этот объект искать самому. Юи командовала пропавшим линкором «Ямато». Гордое имя для корабля, не уступавшего своему героическому предку.
Космос поглотил его. Патрульная группа Флота не вернулась в порт приписки ни через месяц, ни через год, ни через пять лет. И теперь Дмитрий остался один на один с космосом. День за днём сенсоры обшаривали пространство, и Окумура не признавался даже сам себе, что ждёт чего-то. Любой информации. Кусочка правды о судьбе жены, чтобы окончательно примириться с действительностью. Тогда бы он с лёгким сердцем дослужил срок, вернулся на родину в пустой дом и поступил, как подобает.
— Башня-2, Донжону. Приём.
— Башня-2 на связи, — дисциплинированно отозвался Дмитрий и аккуратно отложил клинок.
На главном экране не появилось лицо офицера-координатора. Только его речь, дублированная текстом.
— Башня-2, вам установлен режим несения службы «Красный». Немедленно ознакомьтесь с пакетом приказов!
— Принял, Донжон. Режим несения службы «Красный». Пакет приказов поступил на сервер.
— Конец связи.
Дмитрий почесал высокий лоб и пожал плечами. Пока искусственный разум станции переваривал шифрование приказов, стоило одеться подобающе «красному» режиму. Изогнутый клинок вернулся в ножны и занял место на поясе. Он останется в оружейной комнате. При всей изысканности, элегантности и традиционности, меч не подходил к тяжёлому защитному скафандру.
Окумура миновал три блока бронированных дверей, вышел в просторный кольцевой коридор и пошёл направо, к оружейной. Но дойти он не успел: главный компьютер прислал ему расшифрованные приказы. Дмитрий посмотрел на текст, появившийся перед ним. За оболочкой из канцелярской шелухи и сложных терминов пряталось простое предупреждение. Астрономы от Флота пришли к выводу, что в течение суток через систему ДМ0409, в которой находилась станция наблюдения, пройдёт остаток сверхновой — облако заряженной звёздной материи.
Правильные выводы Дмитрий сделал сам ещё до того, как дочитал приказ. «Сохранить технику, обеспечить работоспособность станции, соблюдать режим несения службы и поддерживать бдительность».
— Постоянная бдительность, — пробормотал он старую присказку наблюдателей, привычно проглотив доброе матерное слово. — Система! Установить таймер на двадцать часов! Обратный отсчёт, предупреждение каждый час!
— Принято, оператор, — мелодичным женским голосом отозвалась станция.
Дмитрий замер перед массивным круглым люком оружейной и дождался окончания опознания. Объёмное сканирование, взвешивание, рисунок сетчатки — хитрый замок работал автономно от центрального сервера и его мало волновал сетевой идентификатор единственного обитателя станции. С тихим шипением створки разошлись в стороны, выдыхая на Окумуру холодом. Поёжившись, он зашёл в просторный отсек.