Култи
Шрифт:
Я пожала плечами.
— Позже, — повторил Култи. — Не теряй голову.
Я кивнула и слабо улыбнулась ему.
Он не улыбнулся в ответ. Вместо этого отпустил мое запястье и положил руку мне на лоб, прежде чем мягко оттолкнуть. Это было не совсем объятие или похлопывание по спине, но я приняла это.
И действительно, когда я обернулась, на нас смотрели по меньшей мере восемь пар глаз.
Великолепно.
В восемь часов вечера раздался стук в дверь, и я поставила
— Входи, — сказала я, уже широко распахивая перед ним дверь.
Прямо перед тем, как закрыть дверь, я заметила, что его «Ауди» с чьим-то силуэтом на водительском сиденье припаркована позади моей «Хонды». Хорошо.
— Не обращай на меня внимания, — объяснила я, возвращаясь на кухню, где оставила смесь для маски.
— У тебя что-то на лице, — заявил Култи, стоя по другую сторону островка с выражением явного любопытства на лице.
Я успела намазать только одну щеку, прежде чем он постучал, так что она наверняка выглядела как апельсиновое мороженое. Взяв ложку, я приложила еще немного прохладной смеси к щекам и лбу, наблюдая за Немцем.
— Это маска для лица, приготовленная из греческого йогурта, куркумы, толченой овсянки и лимона. — Я приподняла брови и приложила немного к верхней губе. — Хочешь немного?
Он с сомнением посмотрел на меня. Затем кивнул.
Ладно.
— Ополосни лицо горячей водой, а потом можешь наложить ее.
Я вслепую закончила наносить смесь на кончик носа, когда он подошел к кухонной раковине и плеснул водой на лицо, вытирая его насухо бумажным полотенцем.
Только когда Култи присел на край кухонного стола и опустил голову, я поняла, что он хочет, чтобы я нанесла ему маску на лицо.
— Ты серьезно?
Немец кивнул.
— Ты действительно нечто особенное, знаешь? — спросила я, шагнув вперед и начав осторожно и медленно разглаживать смесь по его носу и по каждой скуле. Щетина на лице, которая выросла за день, покалывала мои пальцы при каждом движении по его щекам.
— Ты часто это делаешь? — спросил он, когда я намазала его подбородок.
— Пару раз в неделю. — Я улыбнулась, заметив, что он смотрит на меня. — А ты?
— Перед фотосессиями я несколько раз использовал скраб, — признался он.
Я кивнула, впечатленная. Что за метросексуал! Я провела пальцами под его носом.
— Мы проводим так много времени на солнце, что приходиться заботиться о своей коже. Я не хочу выглядеть как старушка, пока не придет мое время.
Култи кивнул в знак согласия и позволил мне закончить распределять на нем маску, глядя на меня настороженным взглядом. Как только мы закончили, я сказала ему, что нам нужно подождать по крайней мере двадцать минут,
— И ничего не трогай. Куркума все пачкает, — предупредила я, правда, мне было все равно, останется пятно на моей мебели или нет.
Схватив из морозилки пакет со льдом, я села на один конец дивана и смотрела, как он садится на другой. Положив ногу на кофейный столик, я шлепала по ней пакетиком со льдом добрых пятнадцать минут. Мой блокнот лежал на подушке между нами, а на столе находилась доска с моими заметками на стикерах, все было прямо там, где я оставила, прежде чем решила сделать свою первую косметическую процедуру на этой неделе. Вопрос репортера о летних лагерях напомнил, что мне нужно начать планировать уроки для них. Я еще не закончила ни одного.
Немец, даже не колеблясь, взял блокнот, перечитывая мои заметки о разных вещах, которые, по моему мнению, были бы полезны детям в их возрасте.
— Что это? — спросил он.
Я боролась с желанием вырвать у него блокнот.
— Планы. У меня скоро занятия в летних лагерях…
Его взгляд метнулся вверх из-за края блокнота.
— Тренировочные лагеря?
— Для детей, — объяснила я. — Уроки длятся всего несколько часов.
Он снова взглянул на листок.
— Бесплатно?
— Да. Я занимаюсь в бедных районах с детьми, чьи родители не имеют средств, чтобы записать их в клубы и лиги.
Култи хмыкнул.
Я почесала щеку, чувствуя себя странно уязвимой, когда он читал о навыках, которым я планировала обучить детей. Он продолжал читать, и мне становилось все хуже. Не то чтобы он был фантастическим тренером, нет. Я не сомневалась, что он мог бы стать великим тренером, если бы захотел, но он этого не хотел.
Я сжала пальцы ног в носках и посмотрела ему в лицо.
— У твоих родителей были деньги? — неожиданно для самой себя спросила я.
Он что-то буркнул, давая отрицательный ответ.
Я подтянула колено к груди и уперлась в него подбородком, стараясь не испачкать йогуртом.
— В академии тебе не дали стипендию?
Немец поднял взгляд.
— «ФК Берлин» покрыл все расходы.
Ни хрена себе. Они завербовали его в одиннадцать? Да, так и было, но это все еще поражало меня.
— А ты, Тако?
Я улыбнулась ему, удивленная, что он спрашивал.
— Ты был у меня дома, Немец. Мы не были бедными-бедными, но у меня не было пары фирменных кроссовок, пока мне не исполнилось пятнадцать, и мой брат купил их для меня на свой первый аванс. Я понятия не имею, как мои родители умудрялись так долго платить за все, но они это делали. — На самом деле, я знала. Они сократили свои расходы и бюджет. Сильно. — Мне просто повезло, что им было не все равно, иначе все пошло бы совсем по-другому.
— Я уверен, что ты не заставила их пожалеть о том, что они сделали.