Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Культурные истоки французской революции
Шрифт:

Перемены в коллективном поведении произошли благодаря тому, что на смену театрализованному богослужению миссионеров пришли регулярные проповеди приходских священников, грозящих непокорным отлучением от церкви и отказом в погребении по христианскому обряду. Списки вопросов, которые задавали епископы во время инспекционных поездок в подчиненные приходы, позволяют установить, когда произошло это укрепление христианской веры. Так, например, вопрос о причащении, в первую очередь на Пасху {146} , в 1550—1610 годах задан только в 29% приходов, затем забота о выполнении обрядов возрастает и в 1610—1670 годах он задан в 58% приходов, а в 1670—1730 годах — в 78% приходов. На этом период времени, когда Церковь усиленно насаждает новый жизненный распорядок, заканчивается, и вопрос о причащении задается реже: в 1730—1790 годах только в 57% приходов — видимо, во многих епархиях церковные власти удостоверились в успехе своих усилий и успокоились. Кроме нескольких епархий на Севере и Северо-Востоке, в отличие от южных и западных, позже проникшихся духом постановлений Тридентского собора, французский католик, по мнению Церкви, теперь соответствует образцу «доброго христианина», прилежно посещающего церковь и выполняющего все пасхальные обряды.

146

Froeschle-Chopard M.-H., Froeschle-Chopard M. Atlas de la Reforme pastorale en France de 1550 a 1790. Paris: Eid. du Centre national de la recherche scientifique, 1986, p.64—69

и карта 65, p.192—193.

Соблюдение одних и тех же правил, даже таких простых, несомненно, является мощным фактором, способствующим самоопределению личности, выполнение всеми одних и тех же обрядов вселяет в человека непосредственное чувство своей принадлежности к коллективу и дает ему ориентир, который делает мир и существование осмысленными. Как пишет Альфонс Дюпрон, «прежде всего существует каждодневная религия, религия обыденной жизни, пронизанная четким ритмом, религия воскресного дня, посвященного Господу, и эта религия так строго организована чередованием богослужений, что история Искупителя стала такой же почти безотчетной, но неотъемлемой частью жизни, как годичный цикл движения светил» {147} . Эта «религия стабильности» указывает на специфику культурной позиции, которая отличается как от позиции, существовавшей во времена, когда религия еще не устоялась, так и от более поздней позиции, когда христианские нормы сводятся к соблюдению ритуалов, отмечающих переходные этапы человеческой жизни: крещение, бракосочетание, погребение.

147

Dupron A. Du sacre. Croisades et pelerinages, images et language. Paris: Gallimard, 1987, p.422.

Однако справедливо ли на этом основании делать вывод о том, что все были истово верующими? На самом деле, за всеобщим соблюдением обрядов, имевшим место повсюду (в одних местах — с середины XVII в., в других — с первой трети XVIII в.), стоит совершенно различное отношение к институту Церкви, этой главной, если не единственной, посредницы в отношениях с Богом. Разные епархии и разные приходы внутри одной епархии отличаются друг от друга не пасхальным причащением, которое везде или почти везде одинаково, но наличием или отсутствием более свободных, более добровольных обетов. В первую очередь речь идет о духовном призвании и об учреждении религиозных объединений мирян. Классический пример: в Ларошельской епархии именно по этим двум признакам резко разнятся лесистый Север, где много желающих пойти по духовной части и много молитвенных братств, и Юг, край равнин и болот, где мало священников и мало братств, объединяющих набожных мирян {148} . Отсюда видно, что, хотя Контрреформация и подчинила христианской традиции основные этапы личной и коллективной жизни во всей стране, резкие различия в религиозном рвении жителей разных областей все же остались.

148

Perouas L. Le Diocese de La Rochelle de 1648 a 1724. Sociologie et pastorale. Paris, SEVPEN, 1964.

Перемены в восприятии жизни и смерти

Несмотря на безразличие к религии, которое возникает в XVIII столетии и может быть истолковано как дехристианизация, все по-прежнему исповедуются и причащаются на Пасху и ходят в церковь по воскресеньям. Однако в образе мыслей людей происходят коренные преобразования. Первая важная перемена касается отношения к смерти. Судить об отношении к смерти в католическом мире можно по завещаниям — в них мы находим богатейший материал, дающий представление о разных слоях населения. Изучение ряда пунктов в завещаниях показывает, что в 1730—1780 годах жители Парижа и Прованса постепенно перестают следовать правилам, внушенным в XVII веке контрреформатским духовенством {149} . Прежде всего уменьшаются суммы, которые завещатели отказывают на служение по ним заупокойных месс, затем всем становится безразлично, где их похоронят, и наконец, люди перестают заказывать службы за сокращение и смягчение мук чистилища. В Провансе в конце XVII — середине XVIII века такую волю выражали каждые восемь завещателей из десяти, а в 1780-х годах — только половина завещателей. И число служб в завещаниях, выражающих такую волю, падает с 400 до 100. Так разрушается система обрядов, которая определяла два жизненно важных решения: выбор освященной церковной или монастырской земли в качестве места упокоения и отказ части имущества (в Париже в 1670—1720 гг. она составляла около 4%) на служение месс и благотворительные цели.

149

Vovelle M. Rete baroque et Dechristianisation en Provence au XVIIIe siecle. Les attitudes devant la mort d’apres les clauses des testaments. Paris: Plon, 1973; Chaunu P. La Mort a Paris, XVIe, XVIIe et XVIIIe siecles. Paris: Fayard, 1978.

Отношение меняется неравномерно: в столице это происходит быстрее, в провинции — медленнее, в городах — раньше, в сельской местности — позже, у мужчин — сильнее, у женщин — слабее, у ремесленников, моряков, землепашцев и даже торговцев оно меняется заметнее, чем у консервативной элиты. Но этот процесс указывает на постепенное исчезновение если не у всех, то у большой части населения внушенного Контрреформацией страха перед муками чистилища, который побуждал человека искать заступничества, помогающего смягчить и сократить их. Людей все меньше заботит то, что с ними будет после смерти, в связи с этим разрушается каноническая структура вступительной части завещания и обращений к Богу в нем, — теперь формула «во искупление грехов наших страстями и смертью Господа нашего Иисуса Христа», которая в системе христианского благочестия, зиждущегося на догмате Воплощения, означала вручение души Господу, часто опускается.

Но можно ли сказать, что этот отход от традиции — явление сугубо французское? Если судить по тому, что завещатели из графства Ниццы, расположенного рядом со свободным от церковного влияния Провансом, но входящего в Савойское герцогство, а затем в Сардинское королевство, сохраняют верность старым правилам, то да: в Ницце в конце XVIII века, так же как и в его начале, в каждых девяти завещаниях из десяти содержится заказ на заупокойные службы, а число этих служб, хотя и колеблется на протяжении столетия, тем не менее не обнаруживает никакой тенденции к снижению {150} . То же мы наблюдаем и в самой Савойе: в завещаниях, хранящихся в сенате Шамбери, процент завещателей, заказывающих заупокойные службы, снижается очень медленно: с 91% в 1725—1767 годах до 88% в 1768—1777

годах, затем до 86% в 1778—1786 годах {151} . Даже в соседних, но находящихся по разные стороны французской границы областях люди ведут себя совершенно по-разному, что наводит на мысль о своеобразии дехристианизации во Франции.

150

Vovelle M, op. cit, p.128-129.

151

Poisson J.-P., Chetail J. Foi et au-dela dans les clauses religieuses des testaments deposes au Senat de Savoie au XVIIIe siecle. — Le Gnomon. Revue internationale d’histoire du notariat, n“ 54, mars 1987, p.30-46.

Об ослаблении влияния религиозной морали и контроля со стороны духовенства свидетельствуют и изменения в интимной сфере жизни. Речь идет о противозачаточных мерах. Достовернейшие статистические данные говорят о том, что после 1760 года рождаемость во многих местах снижается. А если женщина рожает последнего ребенка задолго до наступления климакса, то мы можем с достаточной уверенностью сделать вывод о добровольном ограничении рождаемости. Это мы наблюдаем в Руане, где процент «предохраняющихся» супружеских пар поднимается с 5—10% в конце XVII века до 20—30% в первой трети XVIII века, а накануне Революции превышает 50%; так же обстоит дело и в деревнях французского Вексена, в сельской местности вокруг столицы или в селах Верхней Нормандии; наконец, то же самое происходит и в скромных городках, таких, как Мелан или Вик-сюр-Сей в Лотарингии. Мы отчетливо видим, что в три последних десятилетия Старого порядка, во всяком случае на Северо-Западе страны, существовала практика сознательного ограничения числа детей в семье (но не увеличения промежутков между родами) {152} . Судя по всему, новый тип поведения, совершенно очевидно противоречащий христианской этике отношений между полами, для которой плотский акт неразрывно связан со стремлением к продолжению рода, больше присущ горожанам, чем деревенским жителям, больше распространен среди именитых людей, чем среди торговцев и ремесленников.

152

Bideau A., Bardet J.-P. Fluctuations chronologiques ou debut de la revolution contraceptive? — In: Histoire de la population francaise, dirigee par J. Dupaquier, t.U. De la Renaissance a 1789. Paris: Presses universitaires de France, 1988, p.373—398.

Парадоксальным образом у истоков такого отхода от христианской этики стоит само учение Церкви, причем по двум совершенно разным причинам. Первая: проповедуя, что сексуальные отношения в своей основе порочны, одобряя безбрачие и воздержание, осуждая греховность плоти, контрреформатская Церковь выступила за «смирение плоти», которое сделало возможными поздние браки, и воздержание в браке, которое могло способствовать распространению прерванного полового акта. Изощренная казуистика расценила бы такое поведение как менее предосудительное или, во всяком случае, как сопротивление искушению. Отсюда гипотеза о тесной связи между противозачаточными мерами и распространением янсенизма с его сугубой суровостью и беспощадностью: «Обведите на карте зону распространения янсенизма, зону ранней и непрекращающейся дехристианизации и зону резкого, сильного и долгого снижения рождаемости, и вы увидите, что все три зоны полностью совпадают» {153} .

153

Chaunu P. Malthusianisme demographique et malthusianisme economique. Reflexions sur l’echec industriel de la Normandie a l’epoque du demarrage. — Annales ESC, 1972, p.u1—19; Idem. Postface. — In: Histoire de la population francaise, op. cit., p.553—563.

Вторая причина: новая мораль семейной жизни, проповедуемая Церковью, настаивает на необходимости оберегать женщину от слишком частых беременностей, которые подвергают ее жизнь опасности, и на обязанности родителей заботиться о детях: родители должны сохранять жизнь младенцам и обеспечивать своим отпрыскам достойное воспитание и образование. Поэтому желания людей меняются: теперь они хотят ограничить размеры семьи и для этого прибегают к примитивной технике прерванного полового акта. Таким образом, утверждается менее гедонистическая и индивидуалистическая система ценностей, чем принято считать, она противопоставляет морали Церкви в области сексуальных отношений ее же собственные новые наставления, продиктованные заботой о женщине и ребенке. Указывая верующим на новые обязанности, духовенство XVIII столетия опровергает традиционные христианские заповеди, и супруги, ставшие более свободными и независимыми, перестают их чтить, и прежде всего, быть может, в тех областях, где янсенизм особенно влиятелен {154} . По-разному определяя причину, обе интерпретации, однако, сходятся в том, что перемена в поведении — следствие усвоения верующими учения Церкви, обернувшегося против себя самого.

154

Flandrin J.-L. Familles. Parente, maison, sexualite dans l’ancienne societe. Paris: Ed. du Seuil, edition revue, 1984, p.204—233.

Оскудение католической моральной нормы подтверждают и два других явления. С одной стороны, даже если процент детей, зачатых до свадьбы, в XVII веке вырос или, во всяком случае, вырос больше, чем принято считать, то после 1760 или 1770 года он достигает 10%, 15% и даже 20% от общего числа первенцев, причем особенно высок он в общинах, где много рабочего люда. С другой стороны, не только в городе, но даже в сельской местности, начиная с середины XVIII столетия, растет процент внебрачных детей. В крупнейших городах он составляет 6-12% (и несомненно, он был бы гораздо выше, если бы можно было соотнести число внебрачных детей, которые почти всегда являются первенцами, с общим числом первенцев). В сельской местности процент ниже (1,5-4%) — отчасти это объясняется тем, что деревенские девушки едут рожать внебрачного ребенка в город, где их никто не знает. При взгляде на кривую, отражающую изменения численности внебрачных детей за долгий период времени, ясно видно, что в 1650-1730 годах внебрачных детей рождалось мало: кривая опустилась до нижней отметки. Это неопровержимо свидетельствует об успешной борьбе Церкви с нарушением христианской супружеской морали. Но эта же кривая показывает, что в 50-60-е годы XVIII столетия произошел новый всплеск рождаемости незаконных детей, а значит, внебрачных связей {155} .

155

Flandrin J.-L. Les Amours paysannes. Amour et sexualite dans les campagnes de l’ancienne France (XVIe—XIXe siecle). Paris: Gallimard/ Julliard, «Archives», 1975, p. 177—179, 233—235.

Поделиться:
Популярные книги

Снегурка для опера Морозова

Бигси Анна
4. Опасная работа
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Снегурка для опера Морозова

(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Найт Алекс
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
(Не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника

Архил…? Книга 3

Кожевников Павел
3. Архил...?
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
7.00
рейтинг книги
Архил…? Книга 3

Ну привет, заучка...

Зайцева Мария
Любовные романы:
эро литература
короткие любовные романы
8.30
рейтинг книги
Ну привет, заучка...

Генерал-адмирал. Тетралогия

Злотников Роман Валерьевич
Генерал-адмирал
Фантастика:
альтернативная история
8.71
рейтинг книги
Генерал-адмирал. Тетралогия

Не грози Дубровскому! Том IX

Панарин Антон
9. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том IX

Убивать чтобы жить 3

Бор Жорж
3. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 3

Лорд Системы 4

Токсик Саша
4. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 4

Рота Его Величества

Дроздов Анатолий Федорович
Новые герои
Фантастика:
боевая фантастика
8.55
рейтинг книги
Рота Его Величества

Мастер Разума IV

Кронос Александр
4. Мастер Разума
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер Разума IV

Возвышение Меркурия. Книга 13

Кронос Александр
13. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 13

Ученик. Книга третья

Первухин Андрей Евгеньевич
3. Ученик
Фантастика:
фэнтези
7.64
рейтинг книги
Ученик. Книга третья

Кодекс Крови. Книга V

Борзых М.
5. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга V

Сердце Дракона. Том 11

Клеванский Кирилл Сергеевич
11. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
6.50
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 11