Культуры городов
Шрифт:
Более того, «Компания Диснея» исследует все новые пути к коллективному воображению. По мотивам фильма «Красавица и чудовище» на Бродвее поставили шоу, и правительство Нью-Йорка выделило субсидии на устройство собственного театра компании на 42-й улице. Дисней приобрел Progeny, подразделение Whittle Communications, в планах которого было создание недорогих частных школ, способных конкурировать с государственным образованием. Чтобы оправдать доверие частных инвесторов, «Дисней» выпустил корпоративные облигации сроком на сто лет; таких долгосрочных бумаг ни одна американская компания в этом веке еще не выпускала. Компания безусловно пользовалась доверием потребителей из среднего класса. В одной местной газете (Orlando Sentinel, January 16, 1994, p. l—2) писали, что потенциальные покупатели завалили компанию просьбами включить их в лист ожидания на покупку жилья в Celebration (давно планировавшийся жилой комплекс возле Диснеймира в Орландо) еще до того, как проект был представлен в подробностях. В редакционной
Однако воображение поражает не только деловая хватка компании. Ее главное достижение – демонстрация безграничной жизнеспособности культурной индустрии в мире все более жестких материальных ограничений. Успех Диснея иллюстрирует пример экономического развития на полностью культурной, то есть «непроизводственной», основе. Возможно ли такое?
Учиться у Диснеймира – опыт довольно уничижительный, поскольку он опровергает многие общепринятые суждения и ценности, на которых основывается критическое понимание современного общества. Среди прочих – утверждение о том, что производство, а не культура является основным двигателем экономики. Развлечения, которые предлагает Диснеймир, невозможны без значительной рабочей силы и широкой сети материальных ресурсов; это, в свою очередь, питает экономическое развитие близлежащих городков и округов, создавая образ регионального развития. Появляется больше рабочих мест, больше мигрантов, больше домов. Сам Диснеймир стал экспериментальной базой для взаимодействия с другими отраслями сервисной экономики. Учитывая способности менеджеров и работников компании к стратегическому планированию, вполне можно было бы ожидать создания Медицинского центра Диснея. В госпитале Флорида в Орландо уже существует Институт рака Уолта Диснея, так что проект больницы прямо на территории Диснеймира не так уж далек от реальности.
Кроме того, люди поняли, что визуальная целостность может быть социально полезной. Ландшафт Диснеймира создает общественную культуру на основе правил поведения и безопасности, присущих миру, который остался в далеком прошлом. Здесь нет оружия, нет бездомных, нет наркотиков. Не применяя откровенно репрессивной политической власти, Диснеймир обуздывает непокорную разнородную публику – и орды туристов (они-то сами счастливы здесь оказаться и ждут своей очереди на аттракцион), и рабочую силу, их обслуживающую. Уроки Диснеймира дают надежду, что в будущем социальное разнообразие не будет вызывать таких опасений, а общественные пространства станут более безопасными.
Многие годы критики анализировали общественную культуру, воплотившуюся в Диснейленде и Диснеймире. В начале 1960-х, еще до того, как соблюдение правил поведения в обществе стало проблемой, архитектор Чарльз Мур (Moore 1965, 65) писал, что Диснейленд предоставляет как раз то «сопричастие без смущения», которого американцы ждут от общественного пространства. Люди хотят на других посмотреть и себя показать, пройти через мастерски срежиссированную последовательность коллективных опытов, эмоционально реагировать, не опасаясь возможных неприятностей. И хотя Мур высоко ценил Диснейленд за создание стройной концепции общественного пространства посреди «безликого мира частных владений южной части Калифорнии», он предвосхитил более резкие высказывания европейских интеллектуалов, которые с момента открытия Диснеймира в 1971 году писали о нем как о симулякре истории для людей, предпочитающих подделки, потому что они кажутся более подлинными (Есо 1986 [1975]; Бодрийяр 2000 [1986]). Диснеймир работает, потому что приводит к единому абстрактному знаменателю и архитектурные элементы пространства, и вызываемые этим пространством эмоции. «Чем очевиднее архитектурная подделка, тем комфортнее мы себя чувствуем» (Goldberger 1992b).
Североамериканские интеллектуалы, напротив, критикуют Диснеймир за то, что он не «гиперреален», а слишком реален. В период между 1982 годом, когда открылся Город будущего [19] , и 1985 годом, когда сменившийся корпоративный менеджмент Компании Диснея вдохнул новую жизнь в тематический парк, заказав новые аттракционы и запланировав новые гостиницы, Диснеймир стали воспринимать как мощный фактор визуального и пространственного преобразования общественной культуры. Его экспонаты делают память общества зримой, а способы установления коллективной идентичности имеют сугубо рыночные основания. Более того, размеры и функциональная взаимозависимость внутри Диснеймира позволяют воспринимать его как настоящий город, построенный для представителей средних классов, которые покинули город ради пригородов или городов-спутников. Этот эстетизированный урбанистический ландшафт лишен присущих большому городу страхов или сексуальности, зато в нем есть свои дисней-деньги. Более того, само существование этого замкнутого тематического парка наводит на мысль о возможности выгородить внутри большого города такой вот городок поменьше. Диснеймир есть самостоятельное пространство, за вход в которое взимается плата, реальный город в городе, который, подобно жилому комплексу за высоким забором, подразумевает отсутствие опасных чужаков.
19
Англ. Experimental Prototype Community of Tomorrow, EPCOT; дословно – экспериментальный прототип сообщества будущего. – Примеч. ред.
И тем не менее такой подход тоже подвергается критике. Майк Уоллас (Wallace 1985) считает, что нарративная составляющая аттракционов вымарывает конфликты американской истории. Стивен Фьельман (Fjellman, 1992) описывает подобные платные развлечения как ярмарку товарного фетишизма. И если Алекс Уилсон (Wilson, 1992) считает, что этот сверхпригород с его архитектурой и планировкой грозит уничтожить сам город, Майкл Соркин (Sorkin 1992, 208) видит в Диснеймире продуманную модернистскую утопию по переустройству города в некое «совершенно новое, отрицающее географию пространство». Как и телевидение, обеспечившее первому Диснейленду поток желающих стать «мышкетерами» [20] со всей страны, визуальная коммуникация Диснеймира «идет вразрез с традиционными стратегиями выстраивания целостности.
20
Речь идет об участниках ТВ-клуба Микки-Мауса. – Примеч. ред.
Самое интересное – это то, как Диснеймир идеализирует городское общественное пространство. Городским управленцам, ищущим пути экономического развития, и мыслителям, оплакивающим снижение стандартов поведения, Диснеймир противопоставляет вполне конкурентоспособную стратегию. Возьмите общую для всех идею, увлечение, разделяемое большинством, и, не производя насилия над этой идеей, развейте ее до визуального образа. Затем преподайте этот образ как символ города. Выберите городской район, лучше других воплощающий этот образ: поблескивающий коммерческий комплекс на набережной как символ нового, величественный неоклассический вокзал как символ обновления старого, целая улочка краснокирпичных магазинчиков как символ исторической памяти. И наконец, отдайте территорию в управление одной из частных компаний, чье стремление зачистить общественное пространство сделало профессию охранника одной из наиболее популярных на рынке труда.
Визуальная культура, управление пространством и частный менеджмент – вот три составляющих нового идеала общественного пространства, каким является Диснеймир. С 1950-х до 1970-х годов таким пространством был пригородный торговый центр. С 1970-х, когда консервативные федеральные власти взяли курс на снижение расходов по обновлению городских объектов, а конкуренция за частные инвестиции отвлекала внимание местных властей от городского планирования, этот новый тип общественного пространства стал все больше распространяться в исторических центрах больших городов. На его формирование в равной степени повлияла экспансивная бизнес-стратегия девелоперов и нежелание местных властей решать вопросы городского планирования. В определенном смысле это символ реорганизации государства всеобщего благосостояния.
Не будем забывать, что города никогда не умели столь эффективно управлять пространством, как это делает корпоративная культура. В Диснеймир посетителей пускают за деньги. И хотя за инфраструктуру платили из местного бюджета, право самостоятельно распоряжаться территорией администрация тематического парка оставляет за собой. В Диснеймире свои правила, свой словарь и даже своя валюта. Все эти нормы не только подчеркивают подчиненность личности потребителя корпоративному гиганту, но и формируют общественную культуру потребления. Эта та модель городского пространства, что питает идеологию БИРРов. Поскольку у Диснеймира есть и частная охрана, и свои уборщики, контролируемая им территория чище и безопаснее, чем городские улицы. В Диснеймире есть система транспорта, уличное освещение, мебель, и все это выглядит и работает лучше, чем в городе, что и неудивительно. Не стал ли Диснеймир тем самым весьма весомым аргументом в пользу приватизации общественного пространства?
«Компания Диснея – это лаборатория американского урбанизма», – пишет автор журнала Village Voice (Ball 1991). Диснеймир выходит за свои пределы: визуальные и пространственные элементы используются на городских ярмарках и в торговых центрах, музейных экспозициях, на горнолыжных курортах и в жилых комплексах. Более того, используемые в Диснеймире принципы управления трудовыми ресурсами и взаимодействия с клиентами берутся за основу другими сервисными компаниями. Взаимосвязи между различными ветвями корпорации и согласованная инвестиционная стратегия «Диснея» стали моделью символической экономики, основанной на медиа, недвижимости и художественном оформлении. Диснеймир – это способ сделать символическую экономику реальной, независимо от того, насколько нереальны сферы, задействованные в процессе. Попадая в Диснеймир, вы не можете не поверить в жизнеспособность символической экономики. Поэтому уроки Диснеймира полезны сразу для нескольких категорий анализа: тематические парки, городское планирование, индустрия сервиса и символическая экономика в целом.