Купленная. Доминация
Шрифт:
Боже… как же я его тогда хотела и во что превращалась за эти едва уловимые доли секунд. Тут уж во истину не заметишь, когда и как станешь зависимой и до истеричности одержимой таким мужчиной безмозглой дурой.
— Все… Еще пару секунд, и уже точно не смогу остановиться. — даже его хриплый рык явно обезумевшего зверя ударил меня по слуху и перетянутым нервам дополнительной стимуляцией греховной истомы. А после того, как он прервал поцелуй, я и сама едва не заскулила обиженным котенком. Так нечестно и неправильно. Нельзя оставлять заведенную до такого состояния девушку в столь неудовлетворенном положении. А вдруг она что-нибудь выкинет эдакое, не
— Так не останавливайтесь, — я едва не захныкала прямо в губы Глеба, беспомощно цепляясь за его мощные плечи обессиленными пальчиками, но не теряя надежды до последнего.
— Увы, Стрекоза, но это уже предел. Я и так затянул с уходом.
Еще и отпустил мою грудь, окончательно меня этим добив. Но, правда, обхватил мое скисшее личико обоими ладонями, удерживая данным жестом то ли меня, то ли себя от никуда не девшегося соблазна — возобновить нашу далеко не детскую шалость и довести ее наконец-то до логического завершения.
— Жди моего звонка и готовься к новой встрече. Тем более, выходные уже почти на носу. Так что не расслабляйся. Я по любому успею восполнить все упущенные возможности, до самой последней.
Прощальный поцелуй в лоб и с меня срывают жестоким "рывком" самое восхитительное ощущение чужой близости, к окутывающему кокону которого я успела за все это время так крепко прикипеть и очень-очень сильно привыкнуть. Даже чуть было от обиды не всплакнула, продолжая при этом томиться в никуда не девшихся приливах блаженной истомы. Разве телу успеешь объяснить всего за несколько секунд, что продолжения фильма можно уже не ждать. Все. Кино закончилось и сюжет, как всегда, оборвали на самом интересном месте.
А я так и осталась валяться распластанной по постели и до слез разочарованной брошенкой, которую, если так подумать, теперь и пожалеть-то некому. Успела только проводить тоскливым взглядом уход Глеба из спальни и еще какое-то время пролежать в неподвижной позе, прислушиваясь к внутренним звукам квартиры. И, надо сказать, звукоизоляция здесь была просто отменной. Напрягать слух пришлось очень сильно, хотя меня и порывало вскочить с кровати и в чем мать родила побежать следом за мужчиной. Странные и, что примечательно, абсолютно мне не свойственные желания. Одному богу известно, как я удержалась. Может отвлеклась на разглядывание окружающей комнаты, как и осознание того факта, что меня только что оставили совершенно одну в совершенно чужой для меня квартире?
Благодаря яркому свету, льющемуся из двух занавешенных полупрозрачными гардинами окон, вчерашняя мрачная спальня уже не казалась таковой и почти не давила на сознание своими впечатляющими габаритами. Да и чередование атласных шпалер — темно-бордовых и молочно-бежевых — создавали иллюзию то ли очень большой шахматной доски, то ли зебры с идеально ровными линиями в довольно просторном и очень даже воздушном пространстве.
Большая часть входящих в общий интерьер комнаты предметов мебели так же чередовалась от очень темного, почти черного, к едва не ярко-белому. Королевская кровать с нежнейшим постельным бельем и меховым покрывалом, ее огромная кожаная спинка с каретной стяжкой и почти вся присутствующая здесь мягкая мебель — выделялись самыми контрастными, чуть ли не монолитными пятнами темно-бордового на общем фоне белого: центрального ковра с густым и длинным ворсом, массивного туалетного столика-комода (при чем явно не женского) и встроенного вдоль всей стены зеркального шкафа-купе. В общем, разглядывать (и не
Не каждый день тебя оставляли совершенно одну в квартире, чья официальная стоимость охватывала как минимум с две дюжины квартир, подобных нашей. И тут Глеб Стрельников говорил чистейшую правду — ему не зачем было переживать по данному поводу. При всем своем желании, я бы никогда в жизни не рискнула что-нибудь отсюда украсть или каким-то невероятным способом вынести хотя бы одну десятую часть от всех здесь имеющихся апартаментов, дабы где-нибудь толкнуть на стороне и за вырученные деньги покрыть практически все долги родителей. А ведь по сути меня сейчас окружали такие астрономические суммы денег, реальные размеры которых я до сих пор не могла себе ни представить, ни хоть как-то нарисовать в своем достаточно бурном воображении. Я лежала на этих деньгах, я смотрела на них, даже могла физически пощупать, но вот взять, положить в карман и унести…
Какая невыносимо горькая ирония судьбы. Так близко находиться от поставленной перед собой цели и при этом оставаться совершенно беспомощной, что называется, той еще никчемной неудачницей. Я ведь даже не рискнула снять денег с буквально подаренного мне счета, до сих пор не представляя, как буду это делать, а потом отчитываться перед Глебом за каждый потраченный не на себя рубль.
В любом случае, рано или поздно, но мне придется ему рассказать обо всех своих проблемах, иначе я точно свихнусь и не только от этого.
* * *
Где-то минут через десять-пятнадцать я наконец-то заставила себя подняться с постели и осмелеть процентов эдак на двадцать-тридцать. Еще до этого момента, мой взгляд наткнулся вначале на расстеленный с другой стороны кровати явно женский халат нежного светло-мятного оттенка, а потом и на свои вещи, аккуратно выложенные на сиденье и спинке одного из кожаных кресел. Стоило мне вспомнить, что я отключила свой телефон еще со вчерашнего вечера перед встречей с Глебом, как меня тут же подорвало с места и от былой скромницы остались одни лишь воспоминания.
Правда пропущенных звонков оказалось совсем немного, причем ни одного от родителей, как и тех нескольких сообщений, что пришли в основном от Луневой и парочки не в меру любопытных "сокамерниц" по общежитию. Меня, конечно, порывало набрать номер матери, чтобы в который раз убедиться, что желаемого чуда так и не произошло. Мы все еще на грани полного разорения и от жизни на улице под мостом нас отделяет всего неделя или две спасительной отсрочки. Только вот портить себе настроение в таком месте совершенно не тянуло, впрочем, как и тратить на это время, которого у меня оставалось… Вернее, вообще уже нисколько не оставалось.
Я опаздывала на первую пару как минимум минут на двадцать, с учетом немаленького до института расстояния, которое я едва ли преодолею раньше, чем за полчаса. Так что… либо оставалось на это дело плюнуть и без какого-либо зазрения совести растереть, либо устроить себе очередной марафон с препятствиями с сумасшедшим гиперускорением. Не удивительно, что я выбрала первый вариант. Тем более, когда мне еще выпадет столь исключительный шанс провести небольшую экскурсию в ТАКОЙ шикарной квартире, где я сейчас находилась одна одинешенька на свой риск и страх.