Купленная. Игра вслепую
Шрифт:
Я только сейчас поняла, что мы уже давно не в городе, а сменившиеся за окном машины индустриальные пейзажи пригородными степями, частными застройками и парковыми ландшафтами — вовсе не игра моего помутневшего воображения. И как-то уже поздно сетовать на свою вопиющую глупость с невнимательностью, буквально просрав все и вся за такой огромный отрезок времени. Мне даже не хватило ума элементарно на глаз запомнить хотя бы приблизительную дорогу, а также, в каком направлении и сколько километров мы успели проехать. Зато сейчас, да, гадаю вилами по воде и по местным ориентирам совершенно ничем мне незнакомым.
Первый раз я попыталась это сделать, когда Глеб остановил машину перед одним из многих загороженных объектов частного "поселка" и вышел на несколько минут, чтобы открыть стальные
После первых, полученных мной визуальных впечатлений, включая тот же внешний вид забора и откатных ворот на автоматическом приводе, я почти сразу же определила степень запущенности данного места, то ли еще недостроенного, то ли давно заброшенного. А как только мы въехали на парадную аллею, заросшую борщевиком и прочими дикими кустарниками с пожухлой полуметровой травой, предположить хотя бы на вскидку сколько же лет этому месту так и вовсе стало невозможным. Может всего десять, а может и все пятьдесят. Кажется, я так и не смогла увидеть ни одного дерева или стены, с которых бы не свисали многослойные гирлянды из лиан с побуревшими листьями дикого винограда и плюща. И кто знает, как бы я восприняла эту невероятную картину из частички дикой природы и заброшенного трехэтажного особняка, если бы мы приехали сюда в другое время и по другим причинам. Не исключено, что даже бы восхитилась, разглядывая с открытым ртом представшую глазам невероятную композицию из мертвого камня и полуспящих растений, расписанных огненной палитрой осенних красок. Эдакое торжество Ее Величества Природы над немощной человеческой цивилизацией.
Только сейчас мне было как-то не до любования местными красотами с позиции провинциальной дурочки-простушки. Сейчас вся эта красота с жизнеутверждающим буйством пока еще спящей стихии воспринималась мной лишь вынужденным антуражем к моему насильственному сюда приезду. Зашуганная, запуганная на смерть девочка в окружении монументальных стен бетонного забора и ветхого здания, в которое ее по любому должны сейчас завести, как какую-то овцу в загон для убоя. И чем больше я пропитывалась живописным окружением чей-то запустелой усадьбы, тем четче осознавала истинную безвыходность своего плачевного положения.
Не успела я выйти из машины, как торцевой край внушительного полотна сдвижных ворот сомкнулся с опорной колонной забора, окончательно отрезав все имеющиеся отсюда пути к отступлению, включая выход во внешний мир. И что-то мне подсказывало, что за домом — на заднем дворе, тоже нет ни одного спасительного лаза. И что я только что потеряла самую последнюю возможность как-то сбежать из этого места, что тоже еще далеко не факт.
А выходить из авто на ватных ногах, то и дело придерживаясь за ближайшую опору трясущимися руками — не меньший экстрим, чем лазать по скалам без страховки. Кажется, я тогда не упала и ни разу не споткнулась только благодаря какому-то неслыханному везению или чуду. И то еще неизвестно, хорошо это или плохо? Может наоборот, было бы лучше упасть прямо у машины и никуда потом не идти, не двигаться. Если привезли меня сюда в этот дом-призрак, чтобы что-то со мной в нем сделать — тогда уж тащите туда на руках, а перед этим предварительно вкатав в вену лошадиную дозу быстродействующего снотворного. Потому что я не хочу идти куда-то добровольно, не зная для какой конкретно цели и с какого вдруг перепуга. Моего личного на это согласия никто не спрашивал.
— Алина, будет хорошо, если ты это сделаешь сама, не доставляя никому из нас лишних хлопот.
Глеб сделал всего несколько шагов от машины к парадному крыльцу дома — к трем, побитым глубокими трещинами ступеням под декоративным навесом черепичной крыши, полностью оплетенной все тем же плющом и подсохшими сорняками — после чего остановился и с вынужденной сдержанностью обернулся в мою сторону. Как всегда, невозмутимо спокойный и до невыносимости бесстрастный, без тени каких-либо иных успокаивающих человеческих эмоций на лепном лице бездушного убийцы. Пусть эта безупречная маска и скрывала его истинные мысли и мотивы, но именно она не дала мне купиться на ее обманчивую естественность в общем поведении мужчины. Ни дать, ни взять — стопроцентный Инквизитор наших дней, с королевской осанкой, высоко поднятой головой и обязательно облаченный в черную "рясу" в виде стильного френча из костюмного драпа.
При иных обстоятельствах, возможно даже в окружении этого мертвого двора, я быть может им и восхитилась бы. Но только не сейчас. Не с убивающим насмерть пониманием, что именно этот человек собирается сделать со мной в ближайшие минуты в этом явно безлюдном месте. То, что охранная сторожка возле ворот и у самого забора пустовала неизвестно сколько уже лет, я поняла так же быстро и четко, как и о возможно единственной цели поездки в это место. На вряд ли меня за этими наглухо закрытыми дверьми абсолютно безмолвного дома ждал приятный сюрприз из дюжины друзей сокурсников (включая покойную Луневу) с воздушными шариками и именинным тортом. Тем более, что до моего дня рождения (господи, я успела забыть даже о нем) оставалось еще дней.
— Я не хочу… Не хочу туда идти, — и это чистейшая правда, как и реакция моего оцепеневшего тела на приглашение Стрельникова-старшего. Меня банально парализовало, сжав горло панической асфиксией и долбанув по нервам болезненным разрядом физической немощности. Даже не знаю, как вообще сумела что-то из себя выдавить и при этом не разрыдаться.
— Алина, это не обсуждается. Будь хорошей девочкой и не расстраивай меня больше, чем уже есть. Ты ведь этого явно не хочешь. А лучше, продемонстрируй мне наглядно. Давай, я жду.
Если бы он в этот момент сорвался до крика или просто повысил голос, впервые за все время нашего с ним знакомства показав пределы своей скрытой ярости, кто знает, как бы я тогда себя повела. Забилась бы обратно в машину или рванула в неизвестном мне направлении, неважно куда? Лишь бы подальше от него и от уготованной мне его руками участи?
Но в том-то и дело. Все это было сказано привычным ему тоном крайне уравновешенного человека, с доводами или "просьбами" которого хрен поспоришь. К тому же, он еще и приподнял свободную от ключей руку приглашающим жестом терпеливого, но всегда и при любых обстоятельствах только гостеприимного хозяина. И разве до этого он хотя бы словом обмолвился, что на самом деле собирается со мной здесь сделать? Я, конечно, никогда еще не видела, как себя в таких случаях ведут настоящие убийцы или маньяки, но все равно. Получить какие-то стопроцентные гарантии своей безопасности я не могла в любом случае. С таким же успехом он мог свернуть мне шею еще на своей квартире два часа назад, и на это потребовалось бы куда меньше времени, как и тех же приложенных сил.
— Зачем ты меня сюда привез? И… что там? — как будто моя задержка у машины могла что-то изменить или переиграть всю ситуацию на диаметрально противоположный лад. Я уже на территории загороженного трехметровым забором чьих-то частных владений. Куда-то бежать или устраивать физическую борьбу с мужчиной, который способен скрутить меня на раз без абсолютно дополнительных на то усилий — самое последнее, что вообще можно было сейчас сделать с моей стороны. Я уже молчу про отсутствие нужных для этого сил. Мне бы найти хоть какую-то их толику, чтобы просто сойти с места и просто сделать несколько неустойчивых шагов к протянутой руке Глеба.