Купленная. Игра вслепую
Шрифт:
— Ладно, думаю, что-нибудь по любому придумаешь. Только не начинай до того, как я выеду отсюда. И постарайся не затягивать. Если что, вернешься сюда потом еще и закончишь с остальным на более спокойную руку. Главное, чтобы был у меня не к ночи.
— Как скажете.
Сухой разговор на чисто деловых тонах, от которого еще сильнее стыла в жилах кровь и хотелось разораться во всю глотку. Когда прекрасно понимаешь смысл произнесенных вслух слов, вся чудовищность происходящего превращается в еще один сотрясающий удар по психике, после чего встать на ноги уже точно не сможешь. Про остальное можно и не говорить. Остальное — это эпицентр ада или его вездесущее око, в которое ты заглядывал против своей воли и которое смотрело
— Постарайся не затягивать. Сделай это по-быстрому, чтобы без лишних для нее мучений. Только без огнестрелов. Сонная артерия, думаю, будет самым оптимальным вариантом. А дальше… как и оговаривали изначально.
Кажется… после этих слов я всего на несколько секунд потеряла сознание… или как-то выпала из общей реальности в какое-нибудь параллельное измерение со схожей обстановкой, но без находящихся в ней людей. Всего несколько секунд… слушая гул поднявшегося над домом ветра и заволновавшихся шелестящей листвой крон вековых деревьев. И несколько солнечных зайчиков, скользнувших по моему лицу пляшущими бликами, когда какой-то плотный призрак прошелся сквозь вакуум сырого воздуха и заставил окружающую картинку ожить более четкими контрастами.
"Прощай, Стрекоза. И не думай, что это решение было для меня таким уж легким…"
— Прощай, Алина… И спасибо за те чудесные дни, что ты мне когда-то подарила. Они действительно не забываемые…
Было ли это все мною услышано на самом деле? Или это самая банальная игра воображения? Игра контуженного мозга, который искал выходы из безвыходной ловушки… Прощался ли со мной Глеб перед тем, как окончательно выйти за двери? Или мне всего лишь все это привиделось и почудилось? И что меня толкнуло тогда открыть собственный рот, вырвав из легких заикающуюся череду практически неразборчивых фраз…
— По-пожалуйста… пере… передай Киру… Я его люблю… Очень-очень… люблю… Он должен… должен это знать… Он не знает… Я ему еще… не… не говорила…
—-
*Рахн & Водмер Со — швейцарский банк, основанный в 1750 году, активы которого на сегодняшний день составляют более 12, 5 биллионов швейцарских франков.
ГЛАВА двадцатая
Выйти на улицу, на свежий воздух было совсем несложно. И пройтись до своей машины тоже. Правда со страшной силой тянуло закурить, но это, скорее, на нервной почве, как и раздражающие позывные легкого головокружения и тошноты. Впускать в голову какие-то мысли хотелось еще меньше, а уж позволять эмоциям ворочаться под кожей и царапать сознание, так и подавно. Так всегда проще, когда просто все это отключаешь и в первую очередь возможное сожаление. Разве что с возрастом делать подобное становилось все сложнее и едва не через дополнительные усилия. Может поэтому он и старался соприкасаться с этим как можно меньше. Да и какой смысл марать об это собственные руки, когда можно воспользоваться услугами не менее профессиональных киллеров?
Конечно, подобные случаи, как этот, настолько личные и индивидуальные, что не думать об этом было бы так же кощунственно, как и допустить непозволительную ошибку в момент исполнения заказа. По всем этическим нормам негласных правил и морали (бытующих в очень узких кругах крайне индивидуальных личностей), он обязан был остаться и проследить за всем лично. Потому что это не какая-то там прожженная шлюшка вроде Луневой или зажравшийся непомерно сытой жизнью актеришка Николаев. Это также равноценно, как и вершить суд над собственным братом, поскольку прописано самой природой на генетическом уровне. Поскольку есть вещи, которым надо следовать до конца и вопреки всем своим слабостям.
Но в этот раз у него не вышло. Увы, но время и возраст берут свое. И каким бы стальным стержнем ты не обладал все эти годы, организм в конечном счете начинает ощутимо изнашиваться, теряя когда-то весьма высокий уровень КПД вначале на мелких, а потому уже и более крупных "поломках". И ничего ты с этим поделать уже не можешь, какой бы мощной до сих пор не оставалась твоя сила воли с неизменными принципами в выборе правильных решений. Потому что физиологию ничем не исправишь — она теряет свои прежние навыки, истончается и бьет на поражение в самые непредвиденные моменты. И в этот раз не обошлось без пресловутых исключений из правил. Впрочем, как и сейчас, когда он подошел к Бентли и попытался выудить из кармана френча ключи от машины и сигнализации.
Дрожь в суставах подловила его в самый неожиданный момент (и сколько уже раз ловила до этого). И практически сразу же в спину прилетел заглушенный стенами дома женский визг. И то он не сразу это понял из-за сильного звукового искажения и расшумевшихся над головой деревьев.
— Я же сказал подождать, когда я уеду, — хотя произносить это вслух самому себе, раздраженно открывая машину, — не меньшая глупость. Сам виноват. Нечего было тянуть резину. Ему никто не запрещал ускорить шаг, чтобы убраться отсюда как можно быстрее.
Теперь приходилось внутренне успокаиваться, и чтобы унять тремор в руках, и буквально насильно прочистить себе мозги. Если с первым удавалось справляться более-менее сносно, то с последним — с весьма переменными успехами. Видимо, поэтому он и выпадал слишком часто из реального окружения, как только мыслительный шторм с воскресшими из долго спавшей памяти образами начинали атаковать сознание усилившимися приступами настойчивых воспоминаний. Пока тело что-то делало на чистом автомате, разум периодически выносило в совершенно другое место и даже в другое время. Чем частенько его и раздражало, поскольку самоконтроль здесь уже не действовал, а злость начинала душить с не меньшей силой, как и чувство абсолютной беспомощности что-либо исправить или переиграть.
Ирония судьбы? Возможно да, возможно нет. Но когда подобные вещи начинают повторяться и именно тогда, когда меньше всего их ждешь, тут уж действительно не знаешь, во что верить. Хотя, скорее, больше бесишься, поскольку никогда до этого и думать не думал, что такое реально в принципе. Что все может повториться и снова поставить тебя лицом перед самым сложным в жизни выбором. Перед тем, чего не пожелаешь и врагу.
Да и был ли у него выбор, что в прошлом, что сейчас?
У Стрекозы он определенно был, и знай она насколько щедрым был дан ей шанс все исправить, должна была им воспользоваться, как единственной бесценной возможностью, которой, как правило, лишают остальных. Так нет же. Природе пришлось внести свои идиотские коррективы, чтобы еще больше перегомнячить и без того непростую ситуацию до состояния полного зашквара. И стоило ему увидеть одухотворенное мнимой надеждой лицо этой не в меру наивной девочки, он понял все без слов практически сразу. Исправлять что-либо было уже поздно. Такие чувства невозможно ни скрыть, ни задавить другими или чем-то еще. Они живут в тебе собственной жизнью помимо твоей воли сами по себе. Это как горящий в полном мраке маяк. Слишком яркий свет. И чем сильнее эти гребаные чувства, тем ярче их ничем не сдерживаемый свет.
Но в этом-то и вся ирония неконтролируемой тобой ситуации. Этот свет больше тебе не принадлежал.
Если раньше ты мог восхищенно им любоваться, играться с его ласкающими бликами и лучиками, как порхающими возле твоих пальцев мотыльками, то в этот раз он резал глаза слишком раздражающим, буквально ослепляющим огнем, который теперь обжигал и делал больно, как любое другое физическое пламя. И ответ столь неприятному явлению был только один. Ты больше не был единственным и полноправным хозяином данного света. Он предназначался другому, и горел теперь только для другого. И исправить это как-то было до банальности нереально, если только не затушить одним лишь известным ему действенным способом.