Купол над бедой

Аусиньш Эгерт

Димитри поежился и подогрел вино в бокале. А Вейлин, весело блестя ярко-зелеными глазами в начинающихся сумерках кабинета, рассказывал как забавную светскую сплетню историю о том, как бог землян стал единственным богом этого мира, о его победном пути по странам и землям. Димитри с любопытством и легким ужасом слушал, как творилось насилие во имя пророка этого бога, на первый взгляд кроткого и мудрого человека, а на деле - предводителя бунтовщиков и смутьянов. И как земли народов, совсем не знавших о нем, были залиты кровью прежних хозяев и заселены его последователями.

Подогревая вино в бокале и

задумчиво хрустя печеньем, князь слушал рассказ достопочтенного о внутренних распрях последователей пророка единого бога Нового мира. Перед взором его сердца вставали и уходили в серый туман цари, вожди и императоры, иерархи церкви, малые пророки и ученые, рушились и вставали империи, змеями и драконьими хвостами вились границы, и за этим всем он видел, как менялось лицо бога этого мира. И Димитри казалось, что этот бог вряд ли договорился со своим пророком после того, как тот закончил свои земные дела и они продолжили спор, который длился в два раза больше, чем жил народ Аль Ас Саалан, и в конце концов бог проиграл, а пророк победил - чтобы проиграть уже людям. Но быть может, думал князь, их пророк этого и хотел, ведь, в конце концов, он за этих людей умер...

– Таким образом, - продолжал свою мысль Вейлин, - социализм и коммунизм являются новой формой истинного христианства, и именно эти течения наследовали всем учениям древних гностиков, катаров, теософов, иллюминатов и прочих местных магов. Советский Союз был страной победившего коммунизма, и Озерный край был частью Советского Союза.

Димитри вздрогнул, отставил бокал и внимательно посмотрел на Вейлина. Тот пожал плечами:

– Поверь, князь, я не сам это выдумал. Коммунистов и социалистов так описывали все: и последователи, и приверженцы, и враги, и безразличные.

– Вейлин, но ведь именно они отказывают магии и чуду в праве на существование! Как такое вообще возможно?

Достопочтенный развел руками:

– Князь, у меня на руках шесть вариантов описаний этих течений, и в любом другом случае Академия должна была бы немедленно записать их в мистические или магические! Но, - Волчонок слегка нервно засмеялся, - это социализм и коммунизм! И оба эти течения у них тут вообще политика!

Димитри вздохнул. Не вставая, он открыл дверцу шкафа и отлевитировал очередную бутылку, третью по счету.

– Вейлин, пожалуйста! Давай ты лучше расскажешь подробности магистру? У меня не хватает осведомленности, чтобы дальше следить за твоими рассуждениями, я могу только оценить размер твоих усилий. И, - князь наполнил бокалы снова, - признаюсь тебе честно, что я восхищен. Это прекрасная научная работа, и я желаю тебе успешно ее завершить. Жаль, что не могу освободить тебе время для этого.

Вейлин кивнул и отсалютовал бокалом:

– Встретимся на диспуте в Университете, если ты не против.

Димитри засмеялся в ответ:

– Сначала допишем, каждый свое.

Он не собирался облегчать достопочтенному жизнь по целому ряду причин. Во-первых, если Волчонок сумел проделать всю эту работу, не отрываясь от остальных своих дел, и между делами устроил князю уйму неприятностей с местными, даже не заметив этого, то добавив ему свободного времени, Димитри добавлял неприятностей и себе самому. Во-вторых, научная работа делается тогда, когда вопросы безопасности и благополучия

решены, а до этого было еще очень далеко. Если кому-то срочно хочется закончить исследование - что же, выкраивать свободную минуту из своего личного времени нельзя запретить, это личное дело каждого. В-третьих, самому Димитри для его изысканий никто не подарит и лишнего часа. А дав время Вейлину, какую-то часть задач, возложенных на него, придется перепоручать. При этом руки и так полны у всех, начиная с самого наместника и заканчивая любым районным бароном. И наконец, Вейлин не просил его об этом, а такой шикарный подарок без просьбы - это признание главенства интересов достопочтенного над интересами самого наместника, и под этим Димитри подписываться не собирался. Наоборот, чем меньше у достопочтенного будет свободного времени, тем реже будут сюрпризы типа летнего.

– Но скажи мне вот что, достопочтенный. Обнаружив все то, что ты мне рассказал об этом мире и его боге, ты все еще надеешься наставить их на Путь?

Димитри уже не ждал, что удастся договориться, но ответ ему был интересен. Что-то же двигало Вейлином, когда он с упорством улитки снова и снова предпринимал попытки привить местным правила и нормы духовной жизни империи. Вейлин удивленно ответил:

– Но почему же нет? Они отлично реагируют и на кнут, и на пряник. Некромантов своих, как видишь, отдали сами, даже без просьб. Им только нужно дать понять закон, дальше они будут соблюдать его сами, им это нравится. Они в глубине души любят порядок, просто медленно учатся.

– Вейлин, а тебя не смущает то, что магов они отдавали точно так же?

– Ничуть, князь. Во-первых, это говорит прежде всего о том, что они рады быть послушными закону, и это общая черта всех местных. Я думаю, что это хорошая черта. Ну а во-вторых, до пользы их возрождающейся магии для хозяйственных целей было очень далеко, так что и повседневно-практических аргументов за сохранение этим людям жизни у их соседей не было.
– Достопочтенный посмотрел в окно, на синеющее небо и рваные облака, закрывшие звезды и луну.
– Но уже поздно, а праздники почти закончились.

– Да, достопочтенный. Спасибо тебе за хороший вечер, и пусть у тебя остаток дня тоже будет хорош.

Попрощавшись с достопочтенным, князь ушел во внутренние покои, кое-что доделать перед сном, но в голове у него вертелась какая-то мысль и мешала сосредоточиться. Он отвлекся от бумаг и поймал ее за хвост, чтобы рассмотреть и отложить, наконец. Мысль была гадкой и страшненькой. Князь обнаружил, что думает о том, каким мог быть сюрприз, из-за которого Унриалю да Шайни потребовалось обезболивающее, сохраняющее ясный ум и скорость мысли в любом состоянии. Чей это был сюрприз, он уже знал.

После окончания новогодних праздников местные коллеги сказали Дейвину: "А твой князь - мужик не промах, знает, что делает". Ни один из награжденных "за гражданскую сознательность" до конца праздников не дожил. Одного пришибло сосулькой с крыши, второй поскользнулся, сломал ногу и замерз насмерть, а третий впал в буйство, видимо, слишком много выпив, разбил витрину пустующего магазина, порезался во многих местах и истек кровью. Узнав об этом всем от Дейвина, Димитри пожал плечами и ничего не сказал.