Купола российские. От веры до верности
Шрифт:
Но приведу два примера уже не из Средневековья, а из нашей, современной реальности.
Одна моя знакомая, дама средних лет, потеряла мужа. Через некоторое время после смерти супруга она рассказала мне, что муж стал приходить к ней и даже ложиться с ней в постель. Вдова эта была человеком церковным, часто исповедовалась и причащалась. Но у нее произошло какое-то бесовское помрачение. Она вроде бы прекрасно понимала, что приходящий к ней вовсе не ее покойный супруг. Тем более что далее она рассказала мне совсем уж жуткие вещи. Поведала о том, что этот мнимый муж мог потом превращаться в пса с горящими глазами и, вскочив на перила балкона, спрыгивать вниз. Но видя наяву все эти кошмары,
Другая история. Одна пожилая женщина попросила меня освятить квартиру. Ее супруг скончался незадолго до этого. Придя к ней домой, я увидел, что человек она не слишком церковный, и потому спросил: «Почему вы решили освятить свое жилище?» И она призналась, что муж после смерти стал являться ей: «Захожу в комнату, а он вот в этом кресле сидит. Бывает, попросит что-нибудь ему приготовить, например рыбки пожарить. Но странное дело – ноги у него какие-то не такие, не как у людей, а как у лошади, шерстью покрыты и с копытами». Скажу честно, после таких откровений у меня по спине прошел ощутимый холодок. Но самое удивительное – женщина рассказывала все эти ужасы совершенно спокойным голосом, как нечто уже привычное для нее.
Должен заметить, что и первая знакомая мне женщина, и вторая находились в здравом уме и трезвой памяти. Всё виденное ими никак не могло быть болезненной галлюцинацией. Для себя я отметил интересную деталь: люди, общаясь с демоном, принимавшим вид их мужей, не испытывали страха. Хотя, несомненно, осознавали ненормальность всего происходящего. Заметьте: в «Повести о Петре и Февронии» жена князя Павла тоже не испытывает особого страха, несмотря на то что прекрасно сознаёт, кто является ей. Змий настолько взял власть над несчастной княгиней, что не таился перед ней, являясь в своем сатанинском обличье. Она спокойно беседовала с ним, чтобы узнать, чем можно его одолеть. Знакомым мне женщинам демон также являлся почти не таясь. Этакий смех сатаны. Пленив человека, диавол уже не прячется, а откровенно глумится над своей жертвой. В момент этого бесовского плена даже заложенный в нас от Бога страх, инстинкт самосохранения отключаются.
Бестелесный дух и телесная болезнь
Теперь о том, мог ли Пётр убить диавола мечом. Скорее всего, Агриков меч – это просто символ духовной силы, которая дается после молитвы князю Петру для победы над змием. Может быть, этот меч действительно принадлежал какому-то неведомому святому человеку. Да, в «Повести…» говорится, что змий умер от оружия Петра. Но как уже было сказано, сочинение сие является поэтическим, литературным произведением. Конечно, демон бессмертен, но победить его, сделать безопасным, отогнать от человека и отправить обратно к «отцу лжи» вполне возможно. И тому есть масса примеров.
Во время битвы змий наносит Петру раны: там, куда попала его кровь, появляются язвы, от которых князь испытывает тяжкие страдания, – его поражает болезнь, подобная проказе. Возможно ли это? Может ли бесплотный дух нанести урон плоти? Еще как может! «Тому в Истории мы тьму примеров слышим» (И.А. Крылов). По попущению Божию бесы могут нанести человеку не только духовные, но телесные раны и язвы. В житиях святых мы часто читаем про тяжелые последствия бесовских воздействий. Однажды диавол так ополчился на преподобного Антония Великого и подверг его таким ужасным побоям, что тот долго лежал без движения, не в силах сказать ни слова. Сам он потом говорил, что причиненные ему мучения превосходили все человеческие страдания. Святого Епифания Кипрского демоны избивали в течение десяти дней.
От схватки князя со змием перейдем к главному – знакомству будущих благоверных супругов. Эта встреча Петра (Давида) и Февронии (Евфросинии) также не дает покоя критикам «Повести…».
Итак, Пётр тяжело заболел. Он смог одолеть врага, но по попущению Божию демон нанес ему телесные язвы, которые распространились по всему телу струпьями наподобие проказы. Князь искал помощи у многих врачей, но никто не мог его исцелить. Услышав, что в Рязанской земле много хороших врачевателей, муромский правитель повелел везти его туда. В поисках лекарей один из княжеских слуг (отроков) забрел в село с названием Ласково и зашел в дом некоего древолаза – собирателя меда диких пчел. Здесь он встретил необычную девушку: она ткала холст, а у ног ее скакал заяц. Отрок сначала не воспринял ее всерьез и сказал, что хочет побеседовать с хозяевами дома. Девица, видя такое к себе отношение, не дала прямых ответов – говорила с гостем загадками. Того поразила ее мудрость, и он наконец рассказал о том, что послан в Рязанский край, чтобы найти врача для своего заболевшего господина.
Феврония (буду называть и князя, и княгиню их общепринятыми житийными именами) отвечала отроку: «Если бы кто-нибудь взял твоего князя себе, тот мог бы вылечить его». (В другом переводе «Повести…» сказано не «взял», а «потребовал», что ближе к древнерусскому первоисточнику.) «Что это ты говоришь?! – вскричал отрок. – Кто может взять моего князя себе? Если кто вылечит его, того князь богато наградит. Но назови мне имя врача того, кто он и где дом его». Она же ответила: «Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров».
«Юноша быстро возвратился к князю своему и подробно рассказал ему обо всем, что видел и что слышал. Благоверный же князь Пётр повелел: „Везите меня туда, где эта девица“. И привезли его в тот дом, где жила девушка. И послал он одного из слуг своих, чтобы тот спросил: „Скажи мне, девица, кто хочет меня вылечить? Пусть вылечит – и получит богатую награду". Она же без обиняков ответила: „Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его“. И вернулся человек тот, и передал князю своему, что сказала ему девушка. Князь же Пётр с пренебрежением отнесся к словам ее и подумал: „Ну как это можно – князю дочь древолаза взять себе в жены?“ И послал к ней, молвив: „Скажите ей – пусть лечит, как умеет. Если вылечит, возьму ее себе в жены“».
Так описывает предысторию исцеления князя «Повесть о Петре и Февронии».
Не буду подробно приводить здесь рассказ о переговорах слуги с Февронией, о ее мудрых загадках и об ответах князю. Каждому интересующемуся этой темой нужно ознакомиться с ними в самом тексте «Повести…». Наша задача другая – понять, что в великом памятнике древнерусской письменности является несомненным историческим фактом, что можно признать вполне достоверным, а что – отнести к фольклорному элементу.
Давайте поразмыслим над загадочными словами девицы о способе врачевания болящего князя.
Принуждение к браку или знание воли Божией?
Наиболее сложной загадкой являются слова Февронии о том, что вылечить князя может только тот, кто возьмет или даже потребует князя себе. Конечно же, речь здесь идет не просто о том, чтобы врач взял больного в свой дом и лечил его, так сказать, стационарно. Это и так подразумевалось, ведь в «Повести…» говорится, что князь был уже настолько слаб, что его привезли в Рязанскую землю на подводе. К тому же в тексте сказано не «к себе», а «себе». Нет, здесь всё гораздо глубже.