Курьер. Книга 1
Шрифт:
— Мы поздно созвонились, прелесть моя кошачья, буквально за десять минут до звонка я ходил ещё и без футболки в одном только переднике, — вдохновенно соврал я, мысленно вздохнув с облегчением, что хоть в этот раз она не перепутала "мачо" с "чмо", а то было бы немного обидно.
— Не-е-ет, — обиженно застонала она. — Ну почему всегда не вовремя?!
Не понимаю, чего она во мне нашла такого красивого? Мышцы как мышцы…Ну выпуклые, ну рельефные, ну хоть сейчас на конкурс культуристов, но… Ну и что? Чего красивого-то в этом? Я не могу никак понять, а ей безумно нравится. Как-то она увидела меня таким: я был без одежды, в одном лишь рабочем фартуке, ковырялся в импровизированной мастерской — меня тогда как раз одолел тяжелый очередной
Она отключилась, экран замерцал и погас, сменившись через секунду потолочным узором, и я в глубине души вдруг ощутил, как сильно мне её не хватает, странно, правда; ведь вроде бы она ушла не насовсем, мы поговорили и попрощались, ещё впереди немало встреч и таких вот звонков, но… Что-то в душе болит, что-то в ней плачет, это что-то требует её вернуть и как можно скорее, потому что без неё, оказывается, не жизнь, а череда анекдотов и горестей… Я пожал плечами — может быть это и есть любовь? Нет, в том, что я люблю, я и не сомневался, знал это твёрдо и готов был бороться и жизнь отдать за это знание, но… Как и всем мужикам, мне так хотелось иметь чёткое определение тому, что же на самом деле любовь? Что это за зверь такой? И почему он столь многолик и многогранен, когда природа вроде бы стремится к универсальному варианту решения. Или же нет?
Ох, всё это философия и ненужный словесный хлам, который весьма тяжело переваривать. Мой девиз прост — меньше умничай, и да полюбят тебя люди. Самиздат между прочим. Результат двухдневных попыток хоть немного наморщить лоб и практически бесплодных поисков лишних извилин. Давным-давно я ещё подметил, что стоит лишь пару раз прилюдно назвать себя идиотом, как все окружающие, какими бы лютыми мудаками они ни были, начинают есть у тебя из рук, вилять радостно хвостиком и проситься на ручки. Вы скажете, мнение однозначное складывается? Ну и пусть себе складывается — тот, кто недооценивает противника, в конце концов сильно жалеет об этом и первым зачастую покидает поле боя…
Я сладко потянулся, вытягиваясь в струну и пытаясь достать кончиками пальцев до потолка, в пояснице легонько хрустнули позвонки, в мозг пошла свежая волна крови, я встрепенулся как мокрый пёс после купания и скомандовал:
— ЭлИн, солнце моё, соедини меня, пожалуйста, с Грэем.
— Звонок на рабочий кабинет? — уточнила она.
— Да, конечно, — рассеянно подтвердил я и скользнул к шкафу — следовало быстренько переодеться, пока у меня в очередной раз память не отшибло, и я не поехал на работу в передничке с половником и кухонным полотенцем в руках. — Дай объёмное звучание, а видео выведи опять же на главный экран, хорошо?
— Конечно, Андрей, — спокойно ответила ЭлИн, и я мысленно перекрестился, поздравляя себя с только что одержанной победой: неделю я угробил на то, чтобы убедить строптивый виртуальный интеллект называть меня по имени, а не добавлять через пару слов это уже давно доставшее "сэр" — неужто получилось, и ЭлИн сдалась? Ура-а!..
Я развязал тесёмочки передника, расправил его и положил аккуратно на кресло, нырнул в шкаф, разворошил кучу коробок с одеждой, пустых и не очень, наконец нашёл свой любимый собственноручно связанный и от этого чуть кривоватый но тёплый и уютный свитер, развернул его, осмотрел и прижал к груди, любовно поглаживая. Детство всё это, конечно, опять же олень, которого я вышил на груди, в своё время он до слёз рассмешил Шелу, но… В жизни должно быть детство, хотя бы в мелких поступках или вещах оно должно скользить, иначе все мы благополучно
— Простите, Андрей, — донесся до меня виноватый голос ЭлИн, и я высунул голову из шкафа, в который, оказывается, уже успел целиком забраться, оценивая обстановку, — но рабочий кабинет мистера Аластора не отвечает. Перезвонить на коммуникатор?
Я задумался на мгновение — на большее меня редко хватает — после чего согласно кивнул.
— Соединяй с коммуникатором, и… после разговора проверь, пожалуйста, мой счёт у Грина.
— Хорошо, сэ… Простите, Андрей, — поправилась она.
Я недовольно нахмурился: вроде бы половину её упрямства я одолел, когда требовал прекратить называть меня "сэр", но теперь оставалось ещё одно дельце: убедить её прекратить обращаться ко мне на "вы", каждый раз, когда она говорит "простите", "извините", я чувствую себя лет на сорок старше. Другое дело Шела, м-м-м… Я мечтательно закатил глаза — я хорошо помнил тот распрекрасный момент, когда мы орали друг на друга, срывая голос и не стесняясь в выражениях, после того памятного прыжка с парапета ресторанчика, и как я вдруг, оборвав свою пламенную речь на полуслове, внезапно обнял её и поставил перед фактом, что мы теперь вместе, и без всяких возражений! Эх, как давно это было…
Я фыркнул, загнал подальше и поглубже воспоминания и снова нырнул в шкаф, первую попавшуюся под руки коробку я выкинул прочь, остальные стал перебирать, пытаясь отыскать куртку потоньше и полегче — как-то холодновато уже в рубашке бегать.
— Связь установлена, — промурлыкала ЭлИн как раз в тот момент, когда я под грудой летних тапочек и туфлей — откуда они взялись в таком количестве?! — отыскал, наконец, заветный клад, который сразу же и напялил на себя, предварительно стряхнув с него всю пыль и громогласно чихнув при этом на всю комнату.
— Будь здоров, собака злая, — прорычал Грэй.
Я вылез из шкафа, распинав по пути раскатившиеся коробки, покрасовался секунду перед зеркалом, после чего посмотрел на его лицо и понял, что невзирая ни на что жизнь по-прежнему остаётся прекрасной.
— Хорош… — произнёс он. — Оч-чень, однако, хорош. На роль провинциального бомжа среднего пошиба подходишь идеально.
— Ничего себе "доброе утро"! — возмутился я. — А вдруг я обижусь?
— Во-первых, не "доброе утро" а "добрый день" для начала. А во-вторых, не обидишься, я тебя знаю — нету в тебе этой весьма полезной в иных случаях фиговины, — авторитетно заявил этот рыжий шерстистый мамонт, его лицо исчезло с экрана, через мгновение он чем-то так загремел, опять на кого-то из своих наорал, витиевато и многосказательно помянув его родню, после чего вернулся на экран.
— А-а-а… — замялся я не представляя особо, с чего начать разговор.
— Так, Андрюха, — нетерпеливо перебил он меня, — давай говори скорее, зачем позвонил, потому что времени на пустой трёп у меня нет, у нас тут ЧП случилось.
— Какое ЧП? — заинтересовался я.
— Приятеля твоего никак забрать не можем, его активатор не отвечает, а темпоральный маяк координаты сплошь и рядом бредовые выдаёт, — фыркнул он зло и вздохнул печально. — Грин с утра бегает как ужаленный, всех на уши поднял, но его можно понять, он за маяки и их работу головой отвечает, да и неизвестно, что с курьером случилось опять же… Хотя подозреваю худшее.
— Какого моего приятеля? — насторожился я, мысленно перебирая в голове список друзей и знакомых, которые могли бы попасть в такую вот ситуацию.
— Ну как "какого"? — всплеснул он руками и тут же отвлёкся:
— Эй, Роберт, стой! Иди сюда! Да иди сюда, не бойся! Держи, вот здесь последние координаты, отфильтруй по "треугольнику вариантности", после этого сверь со списком предыдущих. Если появится где-то совпадение, записывай строки и ряды и после этого пулей ко мне! Понял?! Всё, ноги в руки и темпом, темпом! — прикрикнул он.