Курьер. Книга 1
Шрифт:
— Ты уже спрашивала, а я уже отвечал, — говорю я спокойно, поглаживая её рукой по волосам и глядя за игрой и подмигиванием звёзд на ночном небе.
— Я помню, — шепчет она чуть слышно. — Но ты всегда отвечал в шутку, пряча настоящую причину за горой ненужных добавочных сведений. Скажи сейчас честно и откровенно и, если можно, кратко, пожалуйста, в чём причина твоей многословной манеры высказываться и изъясняться?
"Ничего у себе у меня многословная манера говорить, — удивляюсь я мысленно. — Сама-то эвон как высказалась…".
— Кратко не получится, — отвечаю
— А почему ты спрашиваешь? — замечаю я, помолчав немного, и смотрю на неё из-под полуопущенных ресниц боковым взглядом.
— Просто никогда не могла этого понять, — вздыхает она и щекочет мне кончиками пальцев грудь. — Ты и без этой своей говорливости отличаешься от большинства мужчин, уж это я вижу хорошо, иногда даже слишком хорошо. Ты как будто из другого измерения, из другого времени… Какой-то… универсальный солдат, — медленно произносит она, с трудом облекая ясные и понятные мысли неуклюжими словами, я это знаю: почему-то всегда тяжело облечь в слова то, что так ясно горит в голове, а потом ещё и донести до собеседника. — Откуда это в тебе, Андрей?
— Но почему ты всё это спрашиваешь? — я даже просыпаюсь от удивления — в конце концов подобные вопросы она частенько задавала мне и раньше.
— Просто хочу знать…
— Просто так даже звёзды на голову не падают, — отрезаю я. — Есть причины, только говорить ты их почему-то не желаешь… Откуда всё это во мне? Я тебе уже говорил. Скажу так и быть ещё раз: наверное, из Космоса или от природы. Я не знаю, Шела. Я ведь тебе не написанная программа, с заранее определённой линией поведения, в которой вдруг обнаружился сбой, изменения… Просто такой вот я. Разносторонний. Иногда говорливый, иногда молчаливый, иногда дурак, иногда не очень. Трудно быть одним, Шела, очень трудно. А вот человеком сложным быть легко, достаточно характер воспитать… Между прочим, казаться сложным тоже не трудно, даже если таким ты и не являешься на самом деле.
— А зачем казаться не таким, каким есть? — шепчет она мне в ухо.
— А чтобы люди думали о тебе так, как хочешь этого ТЫ, — подчёркиваю я. — Многим параллельно до мнения большинства, но они подчас забывают, что это может стать весьма и весьма грозным оружием при умелом использовании.
Я умолкаю, слыша, как она посвистывает — это у неё означает храп и означает, что ей видите ли скучно и неинтересно. Нужен допинг. Нужна реанимация. А потому я поднимаю руку и нежненько так щипаю её под одеялом.
Такой реакции я никак не мог ожидать.
Могучий толчок, как будто меня лягнул подкованный бронированный мамонт, швырнул меня с кровати на пол, а потом ещё сверху с жутким визгом набросилась Шела, и мне чувствительно досталось по уху.
— Эй, ты чего?! — крикнул я, с трудом — вот уж не думал, что в этой на вид хрупкой барышне
Она вдруг встряхнулась, её пылающие диким огнём хищные глаза словно бы погасли, лицо, искажённое страшной убийственной гримасой, приняло более спокойное выражение, черты его разгладились, она с лёгкостью освободилась из моих захватов и поджала сердито губы.
— Ты смерти своей хочешь, милый? — скептически осведомилась она, сидя на мне сверху и не делая ни малейших потуг, чтобы слезть. — Ты зачем это сделал?
— Так… э-э-э… м-м-м… — промычал я невразумительно, пытаясь одновременно найти ответ, понять, что же произошло, и разобраться в своём, мягко говоря, идиотском положении.
— Маловразумительно, — подытожила она, вздохнув. — Милый мой, я тебя очень прошу, никогда не щипай меня, если я засыпаю или уже сплю, последствия могут быть гораздо хуже…
— Может, слезешь с меня? — мрачно спросил я у этой ненормальной ниндзя и попытался пошевелиться.
— Обойдёшься, мне так удобнее, — фыркнула она и рассмеялась. — На тебе как на трибуне: высоко сижу, далеко гляжу… Тем более ты меня уже разбудил, так что будешь расплачиваться, — она облизнулась, её глаза вспыхнули страстным огнём, — КРОВЬЮ!
— А вот нечего засыпать, когда я тебе объясняю! — воскликнул я, запоздало вспомнив о своей незавершённой фразе.
— Ты скучно объясняешь, — безапелляционно заявила она и подтянула ноги повыше, усаживаясь на мне поудобней, — и слишком долго. Говорить нужно кратко и лаконично, человеку вовсе не обязательно знать все нюансы, которые ты ему освещаешь.
— Спасибо за премудрость, — буркнул я уязвлённо. — Надеюсь, мне за неё платить не придется?
— Я подумаю, — весело заявила она и от избытка веселья, видать, попрыгала на мне как на батуте — у меня чуть глаза на лоб не полезли. — Тебе не тяжело, милый? — тревожным тоном осведомилась Шела в деланном испуге приподняв свои изумительные бровки.
— Никапельки, — многообещающим тоном прорычал я, кладя руки ей на бёдра.
— Значит, я такая тощая, да?! — воскликнула она в ужасе и от души шлёпнула меня по рукам, я торопливо их убрал, с трудом подавив желание засунуть палец в рот и захныкать. — Ты скажи ещё, что я костлявая кляча! Да?!
— Нет-нет-нет, что ты?! — затараторил я испуганно, прижимая руки к груди и делая испуганное выражение глаз — не доиграл, наверное, её глаза сверкнули пламенем.
— Значит, я толстая! — всплеснула она руками. — Булочка я у тебя! Пышечка! А может планетообразная?! Или во мне вообще может уместиться вся Галактика?!
— Да нет! — рявкнул я, начиная сердиться.
— Так да или нет?!
— Ну конечно же нет! Вовсе ты не толстая!.. И не тощая!
— Значит, я некрасивая, да?! Признайся честно, я некрасивая! Мужчины! — возопила она, едва не потрясая демонстративно руками над головой. — Всем вам только одно и нужно! Из-за этого и ради этого гребёте под себя всех! А ты такой же как все! А я думала — нет! А ты…