Курган 4. Воины Беловодья
Шрифт:
Любомысл усмехнулся про себя: неизвестно, какое еще там жилье. Может, такая же изба, что на краю поляны стоит. А в ней неупокоенные кости.
Старик отогнал глупые мысли. Потом. А сейчас жеребец Прозора ступил на тропку, что начиналась меж двух здоровых деревьев.
Путь до зеленого пятна оказался не таким скорым, как казалось поначалу, с вершины горы.
Узкая тропа, схожая со звериной, петляла, уводила далеко в сторону. Путь часто преграждали высокие завалы и труднопроходимые не только для коней, но и для людей места.
Коням доводилось особенно тяжело в этом – то ли лесу, то ли… Название тому, что окружало вендов, подобрать трудно.
Прозор мысленно прозвал эти места лесной топью. А по-иному и не наречешь!
Вендов окружали причудливо изломанные, усыпанные коричневой, пузырящейся, дурно пахнущей плесенью стволы деревьев. С ветвей свисали желтые полупрозрачные грибы. Около них кишмя кишели омерзительные личинки неведомо каких насекомых. Они пожирали рыхлую плоть грибов. Насытившиеся же собирались в толстые кисти, и кисти эти подрагивали на стволах и мерно сползали вниз, к корням, и там зарывались в мокрую почву.
Прозор молчаливо кивнул на такую гроздь: «Мол, берегитесь, парни! Неведомо, какую беду эти маленькие твари несут».
– Верно, Прозор… – тихонечко отозвался Любомысл. – В других землях такие жучки обитают, что если человек невзначай их только коснется, так сразу же прямиком в царство Мораны уходит. Порой букашки ядовитей иных змей бывают!
Молодцы серьезно и напряженно оглядывались по сторонам и попутно смотрели, не крадется ли какая беда к Добромилу. Борко держал руку на черене меча. Милован вытащил лук. Но никаких подозрительных движений они не видели. Казалось, звери в этом месте не живут, а растет лишь всякая гадость.
Изредка вендам встречались испрещенные пятнами, будто змеиная кожа, высокие стебли. Их покрывали лиловатые чешуйки. Казалось, стебли покачиваются и тянутся к всадникам.
Увидев первое такое растение, Прозор поднял руку – мол, стойте – и соскочил на землю. Предводитель пригляделся.
Ближний стебель сразу же немного склонился и потянулся к его ногам, будто хотел ухватить. На конце его богатырь увидел маленький венчик. Венчик этот раскрылся темным зевом, послышалось тихое шипенье.
Недолго думая, Прозор рубанул стебель под самое основание. Рубанул и отпрянул. Корень, что остался в земле, прыснул в воздух тонкой струйкой багровой – схожей с кровью – жидкостью. От нее исходил густой трупный запах.
Прозор поморщился, тщательно вытер нож о жесткую траву, вскочил в седло.
– Лучше тут ничего не касаться, ребята, – мрачно заметил он. – Первый раз вижу, чтоб растение шевелилось. И растение ли это? Что думаешь, Любомысл?
– Не знаю… Думаю, они сродни тем мухоловкам, что на наших болотах водятся. Тоже вроде растения, а шевелятся.
– Кого ж эти твари тут ловят? – недоуменно прошептал княжичи. – Мух-то тут я еще не видел.
– Кого-нибудь ловят, мальчик, – задумчиво произнес Прозор. – И хорошо, если только мух. Уж больно сильно падалью от них смердит…
Кусты вдоль тропки казались сплетенными в дикие клубки и щетинились острейшими зазубренными шипами. Если какой-нибудь жеребец ненароком задевал ветку такого куста, то вздрагивал: уколы оказались болезненными даже для толстой конской шкуры.
Несколько раз, в особо труднопроходимых местах, венды спешивались и шли ведя коней на поводу.
Вскоре путники уперлись в большое болото. Тропка обрывалась прямо перед топью. Сквозь темно-бурые кочки мха проступала мутная вода. Жижа чавкала под копытами, кони косились на булькающие в воде вонючие болотные пузыри и испуганно пряли ушами, когда особо большой пузырь с шумом лопался. Эти места им крайне не нравились.
Прозор окинул взглядом топь.
– Не полезем через него. Кто знает, что там кроется? Уж очень это место ненадежным кажется. Пути через него мы не знаем. Все равно гати тут нет – ни прямой, ни кривой. Еще какой болотник на дно утащит! Возвращаемся, объедем. Видимо это та топь, о которой старушка упреждала. Говорила, что у него какие-то опасные твари водятся. Будьте наготове, други.
Болото объезжали долго и поэтому получился немалый крюк. Прозор вглядывался в землю, озирался на противоположенный берег. Предводитель прикидывал, в каком месте они выехали к топи, и где оборвалась тропа.
В самом деле, скоро он увидел, как узенькая тропинка выходила прямиком из бурой воды. Поехали по ней дальше. Никаких опасных тварей у болота – и в нем – венды так пока и не увидели.
И вот тропка пошла недалеко от большого каменного обломка, даже не обломка, а целой скалы. Камень походил на пень, у которого ровно срезана вершина. По кругу лежали камни поменьше. Казалось, они обвивают пень-камень змеей.
Каким образом камни очутились в лесу, и кто их выложил такой ровной спиралью, осталось загадкой. Ведь по пути венды не видели ни единого валуна, не говоря уже о таком великане со срубленной верхушкой.
Прозору почудилось, что от этого камня исходит угроза и злоба. Когда обогнули каменный обломок, послышался глухой тихий звук. Он шел прямиком от ровной верхушки.
Однообразный шум усилился. В нем слышалось потрескивание и будто далекие редкие удары в большой колокол. И вдруг края камня подернулись рябью. А потом… Потом он исчез. На месте скалы заколыхалось тусклое марево. Оно поколыхалось, рассеялось неторопливо, и перед пораженными вендами открылся кусок иного, непонятного и незнакомого мира.
Дружинники не сразу осознали, что видят. А потом понемногу до них стало доходить…
Перед вендами открылась часть бескрайнего леса. Вдали росли такие же сосны, как и в их лесу, такие же высокие лиственницы и ели.
Но они росли далеко, на краю небосвода. А перед ними огромная часть леса оказалась безжалостно вырублена.
Везде – насколько хватало глаз – в беспорядке валялись стволы поверженных лесных исполинов. Они вели битву и не устояли: силы оказались неравны, и враг оказался силен и коварен.