Курица в полете
Шрифт:
А вот и кандидат в глупые ревнивые мужья, как предсказал Пузайцер.
Из Останкина она поехала на строительную ярмарку — присмотреть сантехнику и плитку для ванной и кухни. Люба уговорила ее начать ремонт. Она уже поменяла два окна — в кухне и в большой комнате. На третье пока не хватило духу Она решила, что спальню трогать не будет, нужен хоть один неразоренный уголок. Плитку для кухни она купила сразу, а для ванной пока ни на чем не остановилась. Выбор огромный, глаза разбегаются, а ведь плитка не обои, через год-два менять не будешь. В воображении она видела ванную в розовых тонах,
Выходя с выставки, она заметила еще один магазин плитки, заглянула и туда, там цены были намного круче! Но она тем не менее принялась разглядывать выставленный товар. Интересно же!
— Извините, пожалуйста, вы что-то определенное ищете? — обратилась к ней девушка-продавщица.
— Ищу плитку для ванной, но пока только присматриваюсь.
Девушка вздрогнула, уставилась на нее:
— Это вы?
— Что? — не поняла Элла, с изумлением разглядывая странную плитку — малюсенькие кусочки керамики, наклеенные на сетку, которую можно свернуть в рулон. Похоже на мозаику. Очень красиво. Но, взглянув на цену, она решила, что ничего красивого в этой плитке нет. Вот тут-то и прозвучал вопрос девушки.
— Ой, это вы по телику выступаете, да? Я по вашему рецепту пирожки малюсенькие пеку, все просто тащатся!
— Спасибо, мне приятно это слышать!
— Хотите купить эту плитку?
— Эту? Да ни за что! Мне она не по карману!
— А мы вам скидочку сделаем!
— Спасибо, но у меня от нее в глазах рябит!
И ванная у меня совсем небольшая.
И она направилась к двери, слыша, как девушки зашушукались.
— Ой, подождите! — пронзительно крикнула одна из них. — Вы мне автограф не дадите?
— Да, пожалуйста! — Автограф Элле давать еще не приходилось. Она расписалась на какой-то бумажке и поспешила уйти.
Ну за каким чертом ей мой автограф? Перед подружками хвастаться? Нашла чем! Гляньте, девки, у меня автограф Эллы Якушевой! А кто такая Элла Якушева? Первый раз слышу! Как, вы не знаете?
Она печет пирожки по телевизору! Тоже мне персона!
Да, вот так у людей и едет крыша! Но у меня же есть все-таки чувство юмора… И жизнь меня достаточно помытарила, у меня хватит ума относиться к этому с иронией. Хотя, черт возьми, приятно! Все, конечно, так, но себе-то самой я могу признаться, что курица взлетела? А это покажет доигрывание. Но в полет ведь она все-таки ушла, курица? А далеко ли она способна улететь? Это будет видно. И куда ты, курица, летишь? Да никуда, я не лечу, я летаю! Даже, можно сказать, порхаю!
Порхаешь по магазинам плитки и сантехники? а хоть бы и так! Почему-то на душе вдруг стало хорошо и спокойно. И она поехала домой. Поймала частника. Это был молодой человек лет двадцати пяти, который не обратил на нее ни малейшего внимания. Она сидела сзади. Вдруг у водителя зазвонил мобильник, заиграл «Турецкий марш».
— Алло! — ответил он. — Да, привет! Часика два еще поезжу. Курицу? Ладно, куплю! Пока, моя хорошая!
«Моя хорошая»! Как ей нравилось это словосочетание. Сколько в нем теплоты и нежности. Счастливая, должно быть, жена у этого парня.
А ночью ей приснился дурацкий сон. Она входит в какой-то шикарный магазин обоев, и глаза у нее разбегаются. Она ходит вдоль стендов и видит синие обои, синие с золотыми пчелами. И сразу понимает, что ей надо купить именно эти.
Но вдруг с обоев слетает одна пчела и начинает кружить над Эллой и жужжать так воинственно, что сразу понятно — сейчас ужалит. Элла метнулась в сторону, а пчела пролетела у нее над ухом и прожужжала: «Моя хорошая!»
Через несколько дней в квартире начался разгром.
— Ничего, Элка, это разгром созидательный, — утешала ее Люба. — Сейчас, конечно, кошмар, а потом будет хорошо, красиво.
— Да, я понимаю, — довольно уныло отвечала Элла. — До красоты еще дожить надо!
— А хочешь, поживи у нас на даче? Там тепло, уютно, мы приезжаем редко, мешать тебе не будем.
Ты своих мастеров в квартире можешь оставить?
— В принципе могу. Да у меня и красть-то нечего.
— Ну так в чем же дело? На даче хотя бы можно нормально мыться по утрам.
Эта фраза решила дело. Она согласилась. Собрала вещички и смоталась.
Дача у Махотиных была небольшая, но современная, элегантная и очень удобная. Но это была лишь половина двухэтажного дома. Во второй половине жила семья эстрадной певицы не первого ряда — мать и две тихие, милые девочки четырех и шести лет, Саня и Маня, с которыми Элла сразу нашла общий язык. Сама певица появлялась крайне редко, как сказала ее мать, которая обрадовалась появлению соседки. И Элле было спокойнее, когда за стенкой живые люди.
— Это Любочка вас уговорила делать ремонт? — смеялась Алла Сергеевна. — Она все что-то усовершенствует, никак не успокоится.
По вечерам они часто чаевничали вместе, Элла как-то испекла даже «Наполеон» — у Мани был день рождения. Восторгу бабушки и внучек не было предела.
Уложив девочек, Алла Сергеевна в сердцах сказала:
— Тоже мне мать, даже и не вспомнила про день рождения… Все по гастролям мотается. Талант у нее, видите ли. Если талант, то зачем рожала? Куда это годится? У нее была нормальная профессия, в наше время вполне востребованная, экономист, и вдруг она все бросила и запела! А я тут отдуваюсь. У меня, между прочим, тоже профессия есть, и я нестарая еще, но ведь не бросишь девок, правда? Поет она! Это ее гадалка с панталыку сбила.
— Какая гадалка?
— Черт ее знает, будь она проклята! Моя дурища поперлась к ней, а та сказала: ты должна резко поменять жизнь, у тебя божий дар и все такое. Ну и началось. Она, правда, неплохо поет — что верно, то верно, и голос есть, но никак по-настоящему не выбьется. Ей уж и Вячеслав Алексеевич поспособствовал на телевидение попасть, но ничего это не дало. Деньги очень большие нужны, чтобы ее клип почаще крутили, а где их взять? Мы уж квартиру продали, чтобы этот чертов клип снять, тут вот теперь живем, а Маньке на будущий год в школу… И как тут быть?