Курляндский бес
Шрифт:
Герцогине ни разу не приходилось распутывать дело об убийстве. Она сделала жест, означавший: господин повар, помолчите, мне нужно подумать.
Палфейн, стоящий у открытой двери, на колени не рухнувший, а отступивший подальше от вопящего повара и перепуганных танцовщиков, сделал еще два шага и оказался на лестнице.
Там стояла прислуга, с огромным любопытством прислушиваясь к голосам и шепотом строя свои предположения. Палфейн осторожно протиснулся мимо лакеев и горничных, спустился, вышел из замка в форбург и поспешил к южным
Он обнаружил Денизу и Анриэтту во дворике, где они неторопливо завтракали.
– Сударыни мои, сейчас не до лакомств. Еще пять минут – и за вами придут! – выпалил моряк.
– Кто придет, для чего придет? – спросила Дениза.
Палфейн оглядел дворик.
– Там есть спуск к речке? – спросил он.
– Три каменные ступеньки. Наверно, чтобы белье полоскать, – ответила Дениза. – Тут вода еще относительно чистая, вот ниже по течению – уже бросают всякую грязь.
Палфейн быстро дошел до ступенек и вернулся. При этом он внимательно разглядывал узкую тропинку и траву вокруг нее.
– Что вы ищете, господин Палфейн? – поинтересовалась Анриэтта.
– Кровь на траве, сударыня. Если тут тащили к воде тело, то могли остаться следы…
– Боже мой! – разом воскликнули бегинки.
– Когда к вам приходил ночью Никласс Пермеке?
– Он не приходил. Зачем бы ему приходить ночью? – строго спросила Дениза.
– Вот врать-то не надо. У него такая причина, что врагу не пожелаешь! Он хотел знать, за что красоточка дала ему отставку. Так был он этой ночью?
– Нет! Клянусь, нет! – воскликнула Анриэтта.
– А кто был? Кто тут провел ночь и может подтвердить, что Пермеке не появлялся?
Бегинки переглянулись.
– Никого не было, – ответила Дениза.
– Ну, значит, плохо ваше дело, милые врушки. Сейчас сюда придет городская стража. Герцогиня, дай ей Бог здоровья и деток побольше, уже наверняка сказала… – тут Палфейн очень похоже изобразил ледяной голос Луизы-Шарлотты: – «Когда вернется мой супруг, герцог, он будет разбираться в этом деле. А я приказываю начальнику караула арестовать бегинок и до приезда моего супруга, герцога, запереть…»
– За что арестовать? За что запереть? – возмутилась Анриэтта.
– За убийство Никласса Пермеке, сударыня. Его тело утром нашли на плотине. Кто-то ткнул его ножом в сердце и отправил в плавание. Значит, убили его ночью – и в трех шагах от речки… Что вы на меня так уставились? Бегите!
– Я вам не верю! – воскликнула Анриэтта.
– Ну, если так – сидите и ждите стражников. А я бы на вашем месте поверил старине Палфейну и пошел вместе с ним в лагерь московитов.
– Куда?! – судя по лицу Денизы, она своим ушам не поверила.
– Московиты – мои друзья, они вас спрячут. А тогда уже вы придумаете, как оправдаться перед герцогом. И я не буду сидеть сложа руки – попробую вызнать подробности этого убийства… Собирайтесь, живо! Вы еще успеете убежать!
– Не успеем, –
– Почему? Я вас проведу тропинкой, мы же не по Митавской дороге пойдем! Сперва надо вас спрятать, потом что-нибудь придумаем…
– Говорят же вам – не успеем! Я не могу бежать!
– Почему?
– Вы бы побегали с пулей в колене!
Со стороны форштадта послышались крики.
– Анриэтта, голубка, не кричи, – одернула подругу Дениза. – Мы поведем тебя под руки…
– Нет! Тогда нас всех поймают. Дениза, уходи. Если ты сумеешь спрятаться – то узнаешь правду и поможешь мне.
– Мы уже не успеем перейти через мост, – сказал Палфейн. – Стража приближается к мосту и увидит нас.
– Я тебя не брошу… – тихо сказала Дениза.
– Ты дура! Уходи! Если нас посадят в подвал под башней – что будет с нашими вещами?
– Нашли время думать о вещах! – возмутился Палфейн.
– Ты права! – Дениза кинулась к крыльцу и вбежала в дом.
– Вы обе – сумасшедшие! – уверенно сказал Палфейн. – Я, как тот Пилат в Святом Писании, умываю руки. Что мог – сделал.
– Уходите, – велела ему Анриэтта. – Скорее. Иначе и вы в это дело запутаетесь.
– А вы, сестрица?
– Что – я? Уходите и забирайте сестру Денизу. Она потом что-нибудь придумает… Да идите же!
Дениза, в черном плаще с капюшоном поверх обычного наряда бегинки, выскочила во двор и сунула Анриэтте кошелек.
– Вот, чтобы тебе хоть дали хороший тюфяк…
– Я ничего не расскажу. Ты найди его, объясни ему… скажи, что я молчу!
– Да, да!
Дениза поцеловала Анриэтту в щеку.
– Вот нашли время нежничать! – прикрикнул Палфейн.
Дениза подхватила подол и, обогнув угол дома, побежала изо всех сил.
– Ничего себе… – пробормотал Палфейн. И рысцой последовал за бегинкой.
Анриэтта стала негромко читать «Отче наш» в ожидании стражников. И усмехнулась, прислушиваясь: Дениза убежала вовремя, еще минуты полторы – и стража, окружив дом, не дала бы ей уйти.
Шанс уцелеть был. И ровно такой же шанс – отправиться на тот свет. Дениза и Анриэтта, зная опасности своего ремесла, всегда имели при себе коротенькие и очень острые лезвия, зашитые в одежду. Кровопускание – не самый болезненный вид смерти, и внешность не пострадает, не стыдно будет перед теми, кто придет укладывать в гроб.
Анриэтта представила, как кривоногий Палфейн, по-моряцки косолапя, поспешает за легконогой Денизой, и поневоле улыбнулась. Даже обремененная пистолетами, Дениза бежала, как Диана-охотница… а вот этого вспоминать не следовало… в той жизни, которая завершилась в январе тысяча шестьсот сорок девятого года от Рождества Христова, был прекрасный вечер, с чтением стихов и интермедиями на античные темы, там Анриэтта, леди Тревельян, была Венерой с букетом роз, а Дениза, другая леди Тревельян, – Дианой с позолоченным маленьким «татарским» луком…