Курорт на краю Галактики
Шрифт:
Пришлось удовлетвориться ковриками из высушенных стеблей болотных растений, разительно напоминающих ржавую проволоку с редкими колючками, рекламируемыми молодым жизнерадостным адагрухцем, бегло тараторящим на космолингве, как универсальное средство от всех хворей и недомоганий (жаль, что внятно пояснить, каким образом сие средство применять, он не смог), неуклюжей керамикой, сотворенной, опять же, как я сильно подозреваю, без помощи рук, и чучелами разнообразных болотных монстриков, монстров и натуральных страшилищ, самое крупное из которых легко помещалось в моем ридикюле. Нет, были там и более
Одним словом, за всеми своими приятными (и не очень) заботами я совсем забыла о треволнениях первых дней…
Но они напомнили о себе и самым решительным образом…
Маркиз мур Маав возник на пороге нашего с ним «семейного» номера около полуночи, будто и впрямь загулявший муж.
За прошедшие дни, на фоне рябивших в глазах самых разнообразных и порой страховидных «сапиенсов» всевозможных видов, я перестала воспринимать Ррмиуса, как говорящего кота. Да-да, только мимолетно удивляясь порой, почему он делает то или иное не так как сделал бы обычный человек.
Человеком, усталым и опустошенным он выглядел и сейчас, когда, притворив за собой дверь, прошаркал к столу и развалился в кресле в знаменитой позе Наполеона после отречения. Сходство было настолько полным, что я подскочила на постели, забыв, что пеньюар на мне сегодня (как, впрочем, и всегда) более, чем откровенный.
– Что с вами, господин Маав! – кот был таким потерянным, что я поддалась извечному женскому состраданию. – Какие-то неприятности?
Ррмиус незряче взглянул на меня и вновь потупился. Усы и брови, обычно воинственно торчавшие во все стороны, висели словно прихваченная морозцем трава, хвост жалко обвился вокруг ножки кресла… Я впервые поняла, что маркиз уже далеко не молод и, по своим кошачьим меркам, вероятно, годится мне в отцы.
– Вы крупно проиграли в казино?..
Мур Маав как-то похвалялся мне, что нашел одно приличное казино, где играют в «сармис» (он долго и подробно объяснял, что это такое, но я уловила лишь некоторое сходство данной азартной игры с известной всем рулеткой).
Отрицательный кивок, тяжелый вздох и еще более убитая поза.
– Сердечная драма?
Неопределенное пожатие плечами и отвернутое в сторону лицо (ну что вы – никак не морда!).
– Неужели вас оскорбил премьер-полковник Ииик и вы завтра стреляетесь на дуэли?
– Я должен вас обрадовать, сударыня, – вместо ответа сообщил мне кот совершенно убитым тоном, – ваши мучения заканчиваются. Через три дня власти Адагрух-Ялатны снимают карантин…
– Что же вы молчали?!!
Я не могла поверить собственным ушам. Подумать только: завершается, наконец, бесконечное заточение в этой орбитальной тюрьме, пусть и комфортабельной, но все-таки тюрьме! Кружась по комнате в развевающейся ночной рубашке (не поверите, но я совсем забыла о приличиях!), я лихорадочно высчитывала
Маркиз следил за мной каким-то непонятным взглядом, не то одобрительно, не то осуждающе.
– Более того, – добавил он по-прежнему тоскливым тоном, каким обычно объявляют о кончине близкого родственника, – администрация курорта, согласовав это с присутствующими на станции менеджерами большинства туристических агентств, обязалась компенсировать туристам вынужденную задержку в весьма солидных объемах. Правда, не из своего кармана…
Вот это номер! Еще и приподнимемся на этой заморочке! Интересно, сколько процентов от стоимости путевки отстегнут в руки?
– Завтра, вернее уже сегодня, – кот взглянул на циферблат настенных часов. – Вице-губернатор объявит об этом на общем собрании обитателей станции в центральном конференц-зале. По моим сведениям, первыми же челноками на поверхность будут отправлены туристы, которым предстоит отдых, а через несколько часов откроются внешние причалы, для отправки уже отдохнувших на родину…
– Вот бы попасть в число самых-самых первых… А почему вы не рады, ваша светлость? Может быть вам, – я игриво подмигнула ему, – не хочется расставаться с кем-нибудь, остающимся здесь? Только не говорите, что со мной! Да не унывайте вы: возможно мы с вами будем отдыхать неподалеку…
– Я бы счел это за честь, сударыня, – грустно ответил Ррмиус, – но это исключено.
– Почему???
– Я должен буду остаться на станции… До последнего…
Я вытащила из сумочки флакончик с валерьянкой, накапала на донышко в самую маленькую коньячную рюмку, опустилась на колени перед креслом, в котором скорчился маркиз, ставший вдруг маленьким и жалким, и потребовала:
– Ну-ка, выпейте, соберитесь и рассказывайте по порядку…
Через полчаса я знала все… Или почти все.
Бог ты мой, какой же я была идиоткой!..
Кто же иной, как не всемогущий Космопол, может добиться введения карантина на таком огромном объекте, как орбитальная станция? Ввести карантин, чтобы не дать никому покинуть станцию – умно, не правда ли… Вот тебе и объяснение отсутствия каких-либо медицинских процедур. Просто-напросто изолировать энное количество людей… пардон, существ, чтобы предотвратить готовящееся преступление.
– А вы уверены, маркиз, что терракт готовится совершить не смертник?
– Без сомнения, сударыня. Если бы террорист был смертником, что бы ему помешало осуществить задуманное за прошедшие две недели? К тому же, ценакиремане весьма любят себя и за несколько столетий еще ни разу не было случая, чтобы кто-нибудь из них пожертвовал собой даже ради самой великой цели… Нет, эта раса слишком ценит себя любимых.
– Почему же такой изуверский способ?
– Ничего особенного, – заверил Ррмиус, который значительно оживился после рюмочки валерьянки. – Подобным образом они пару-тройку лет назад уже наказали Икитику, отказавшуюся помогать им в борьбе против Галактического Содружества. Тогда, правда, они обрушили один из космических танкеров на энергетический центр планеты…