Курорт
Шрифт:
Если они воспользуются преимуществом, то победа не заставит себя ждать.
Будучи центровым, Лоуэлл вышел на взбрасывание. Его противником оказалась пожилая женщина. Она вперила в него свирепый взгляд маленьких глазок и тихо произнесла:
— Отсоси, мистер Отсос, — ее слова сливались в одно. — Ты мистер Отсос, потому что отсосешь. Отсоси. Мистер Отсос.
Рокни с мячом в руках, выполняющий роль судьи, ухмыльнулся.
Раздался свист, мяч взлетел ввысь, и Турман подпрыгнул так высоко, как только мог. Он испытал странное и неприятное чувство удовлетворения, отбив мяч Рэнду и оттолкнув
Это задало тон игре.
Они толкались и пихались локтями, ставили подножки, но Рокни, единственный судья, не замечал нарушений. Лоуэлл, лучший бомбардир первой четверти, и сам вошел во вкус. Он врезал локтем в грудь женщине, против которой играл на взбросе, и та упала, осыпая его отборной бранью, к восторгу орущей толпы. В первом ряду Турман заметил пожилую пару, которая покинула утреннюю службу, напуганная и возмущенная выходками так называемого священника. Они кричали во всю глотку, подбадривая его.
— Мочи ее! — визжала старая дама. — Врежь ей по заднице!
Внутри у него что-то надломилось, словно резинка растянулась и резко вернулась в исходную форму. Вид пожилой, яростно орущей пары, точно шлепок по голове, вернул Лоуэлла в реальность.
Он снова стал собой.
Однако это не означало, что он стал играть мягче. Игра сегодня ладилась, и хотя Турман давно не брал в руки мяча, он оказался гораздо собраннее, а в физической форме большинству противников было до него очень далеко. Не говоря уже о росте. Лоуэлл и Блэк были лучшими игроками в команде, они задавали своего рода ритм и к середине матча Корольки были в отрыве на двадцать очков. К концу игры они разгромили Койотов со счетом сорок против восьми. И именно Турман высказал идею уйти с площадки победителями.
— Мы не будем больше играть, — заявил пожарный, когда судья объявил начало следующего матча.
Все Корольки с вызовом уставились на спортивного координатора.
— Вы… должны, — впервые за все время Рокни занервничал — он явно никогда прежде не сталкивался с отказом.
— Мы ничего не должны! — подал голос Гаррет Рейндолс. Этот долговязый мужчина заработал в последней четверти десять очков и поэтому осмелел.
— У Кукушек будет неравное преимущество, — сказал Блэк спокойно и с рассудительностью, которой позавидовал даже Лоуэлл. — Мы сорок минут носились по площадке, надрывались как черти. А они выходят свежими.
Спортивный координатор не нашелся что ответить.
Толпа начала расходиться. Ряды зрителей медленно потянулись к проходам по обе стороны от трибун. И, скорее всего, именно их уход послужил сигналом к окончательному завершению турнира.
— Мы хотим играть! — проревел Блоджетт с середины площадки.
Лоуэллу представилась отличная возможность, и он не мог ею не воспользоваться.
— Сами с собой поиграйте! — крикнул он. — У вас неплохо получается!
Со стороны расходящихся зрителей послышался смех. Такая реакция унизила спортивного координатора и привела в бешенство Блоджетта.
— И поиграем! — завопил он. — Поиграем!
Турман отвернулся со спокойным и пренебрежительным видом. На лицах товарищей по команде он заметил одобрительные ухмылки.
— Корольки дисквалифицированы! —
Но его никто не слушал. Никому не осталось до него дела, и его голос был едва слышен среди разговоров редеющей толпы.
Лоуэлл встретил Рейчел под кольцом своей команды.
— Снимай эту дурацкую форму, — сказала она, — и пойдем уже отсюда.
Когда они вернулись в номер, детей еще не было. И хотя мальчики могли войти в любую минуту, миссис Турман хотелось секса. Она проявила прежнюю настойчивость, и Лоуэллу это показалось неприятным и более чем отталкивающим.
— Моя киска испачкалась, — сказала Рейчел и задрала юбку.
На ней не было белья. Она раздвинула ноги и приказала:
— Вылижи ее. Вылижи начисто.
Ее муж покорно забрался лицом между ее бедер и принялся вращать языком, как ей всегда нравилось. Женщина крепко держала его голову и больно давила лицом в промежность до тех пор, пока не удовлетворилась. А затем отсосала ему с яростью, какой Лоуэлл прежде за ней не замечал. И хотя на чисто физическом уровне это его возбуждало, в глубине души он испытывал омерзение. Хрюкая, как животное, Рейчел взялась за дело еще жестче, быстрее и неистовее. Потом он кончил, и она с жадностью все проглотила, удерживая его губами, пока он не иссяк. Она слизала последние капли и выпустила его, после чего облизнулась, как кошка, и улыбнулась. На лице ее читалось полное удовлетворение.
Кто это? Это явно была не та Рейчел, которую он знал.
Затем Лоуэлл натянул штаны, а его супруга прошла к гардеробу и надела трусики. После этого она резко преобразилась в ту Рейчел, которую он знал. Она, похоже, смутилась тем, что сейчас произошло, хотя никто из них не стал об этом упоминать. Лоуэлл вспомнил о собственном реакционном поведении в начале игры. Какая-то сила, что крылась в этом курорте, манипулировала ими, и мысль об этом вселяла страх. Они словно шагали по минному полю и не знали, после какого шага им оторвет ногу или вовсе разнесет их на куски.
Турману так и не перезвонили из ассоциации автолюбителей, и он позвонил сам, чтобы пожаловаться. К этому времени они должны были уже уехать и быть на полпути к Тусону. Менеджер отыскал в списках его имя и номер телефона и объяснил, что в Тусоне произошло несколько аварий, поэтому в службе эвакуации, которая собиралась заняться его машиной, не осталось свободных буксиров. Раз его случай был не столь значительным, а Реата располагалась слишком далеко, то и грузовик приедет за ними только к утру.
Им предстояло провести еще одну ночь в этом плену.
Вскоре после этого вернулись дети. Они не говорили, где были все это время, и Лоуэлл с Рейчел не стали их расспрашивать. Судя по их поведению, мальчики видели нечто такое, о чем им не хотелось рассказывать. Нечто такое, что произвело на них неизгладимое впечатление.
Остаток вечера Турманы провели все вместе, играя в карты во внутреннем дворике. Им следовало поговорить, размышлял Лоуэлл, открыться друг другу. Но он не знал, как завязать разговор. Кроме того, его желание пооткровенничать было скорее поверхностным побуждением, чем какой-то необходимостью.