Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
Захарова что-то почти беззвучно прошептала, но по губам можно было понять посыл. Я расслышал лишь последние слова: «Сдохните все»…
Я в проклятия не верю, и дохнуть точно не собираюсь, было уже дело… А вот ей, судя по всему, скоро придется распрощаться с жизнью. Преступление раскрыто, но один вопрос у меня оставался нерешенным, а в голове крутилось имя моего старого друга из прошлой и теперь уже нынешней жизни — Олег…
— Узнаешь? — я выложил перед Олегом фрагмент красной ленточки.
Мы сидели у него в комнате,
— Нет, а что это?
Даже не дрогнул, не заикнулся. Все так же улыбался, будто был просто крайне рад меня видеть.
— А так? — я достал второй фрагмент ленточки и приладил к первому, они слились по линии разделения.
— А! — хлопнул себя по лбу парень, будто только что вспомнив. — Это же на месте убийств они обнаружены. Черпакова и Солнышкиной, да?
— Ага, — кивнул я, впившись в него взглядом. — Ты даже фамилии потерпевших запомнил. Похвально…
— Ну, так я ж там был. А зачем ты их принес?
— Угу, и там эти ленточки мы нашли, они были лишь на местах двух убийств. И больше нигде.
— Ну и что? — пожал плечами парень. — Я-то тут при чем?
— А если вот так сделать? — я достал третий фрагмент ленточки и приложил его ко второму.
Они соединились ровно, без всяких зазоров и «минуса» ткани.
— О! — Олег почесал макушку. — А третья откуда?
— Оттуда, — ткнул я пальцем в книжную полку, прибитую к стене над столом. — Там моток лежал, я просто срезал для образца кусочек, сличил, а он совпал. Ничего не хочешь мне рассказать?
Наконец, кажется, его хоть немного пробрало. Олег опустил взгляд.
— Ну-у… Понимаешь, Андрей. Как тебе объяснить?
— Да уж постарайся, объясни, — впился я в него взглядом.
Олег смутился, уши немного покраснели — только ухо мне сейчас и было видно, глаза-то он прятал. Это хорошо, получается, что парень не закоренелый врун или социопат, у которого напрочь чувство стыда отсутствует.
— Слушаю, — подбодрил я его.
— Гм-м… Короче, — Олег глянул на меня исполобья. — Это я их подбросил.
— Когда убивал?
Я изо всех сил старался сидеть спокойно, но мой собеседник заметил, как я напряжен. Только Олег не знал, что наша с ним история была уж слишком долгой.
— Ты что такое говоришь?! — Олег вскочил со стула. — Не убивал я никого.
Я ухмыльнулся.
— Успокойся, я знаю. Вопрос только — «зачем»?
Начал он издалека.
— Я купил ее еще на выпускной, моток ленты целый. Мы ей подвязывали всякие штуки праздничные, стяги, шарики, транспарант закрепили. Один отрезок с того времени у меня завалялся в кармане. Мы когда на место убийства Черпакова приехали с тобой, я помню, как ты особо меня не подпускал к трупу, да и вообще, вид у тебя был такой, будто ты сто раз пожалел, что меня взял на происшествие. А я помочь хотел. Ты же знаешь теперь, что судмедом хочу стать. Ну так вот… И захотелось вдруг мне, чтобы ты увидел во мне хоть какую-то пользу, а не смотрел, как на балласт. Я эту ленточку из кармана незаметно швырнул на кустик, будто она там давно висела. Но
— Ты чуть не повел расследование по ложному следу, — буркнул я, переваривая услышанное.
— Ну, так если предположить и мозгами пораскинуть, то ленточка могла случайно там оказаться, не на теле же была обнаружена. А на следующем преступлении я повторил трюк.
— Олег, — я смотрел парню прямо глаза. — Никогда больше так не делай… Ты понял?!
— Да понял я уже, понял, — поморщился тот. — Я же не знал, что ты чуть ли не в основные улики ее запишешь. Думал, помусолите и выбросите, исключите из доказательств, а ты вон как серьезно к вопросу подошел, даже обыск в моей комнате провел.
— Не неси ерунды, — скривился я. — Это был не обыск. Я увидел моток случайно среди книг. Взгляд сам зацепился. Ты же его не прятал. А улики такие очень важно было отработать.
— Почему? — искренне удивился Олег. — Ведь это всего лишь кусок тряпицы. Вернее, два куска.
— Потому что… — Я внимательно смотрел на парня, в его пытливые глаза, но не мог же я сказать ему, что в том, моем будущем что-то пошло не так, и он убивал женщин именно такой ленточкой — которая послужила символом красного пояска его деспотичной биологической матери.
Но в этой реальности я все поменял. Олег вырос в другой семье, травмирующего фактора, который дремал бы много лет в нем, а потом вылился бы в манию, он не получил. Спасибо провидению, ну, и мне немного…
— Ты что молчишь? — вывел меня из размышлений Олег. — Про улики-то?
— Да так… — я улыбнулся и потрепал парня по плечу. — Пожалуй, ты прав. Это всего лишь кусок тряпки, и мы цеплялись за каждую соломинку… Из тебя получится отличный судмедэксперт, только хорошенько учись.
— Привет, лодырь! — я вошел в больничную палату с авоськой, полной апельсинов. — Хреново выглядишь, тезка!
— Привет, мент! — улыбнулся Медведев. — Ты тоже…
Он лежал на кровати, но при виде меня смог самостоятельно привстать и сесть.
— Да, это мне просто накидка не идет, — кивнул я на свое плечо, на которое наброшена была с застиранными бледными полосками больничная тряпица на вязочках. — А то, что лицо помято, так это злоупотребляли вчера немного, посидели в ресторане коллективом. С Гошей заодно пообщался, он там бессменный постовой. Тоже заживает после Савы. Но ему меньше досталось, чем тебе.
Шубник повел бровями, мол, пока я тут чалюсь, они водочку под селедочку уговаривают:
— Что за праздник-то отмечали?
— Раскрытие дела праздновали. Традиция уже у нас такая уже сложилась.
— А! Как хорошо, что вы этого гада прищучили. Вот спасибо… Я же чуть не загнулся из-за него.
— Двух гадов прищучили, — загадочно улыбнулся я.
— Как — двух?
— А вот так…
Я рассказал медвежатнику во всех дозволенных подробностях события последних дней.
— Вот сволочи! Выродки… — глухо пробормотал Медведев. — Своими бы руками удавил.