Курсант: Назад в СССР 13
Шрифт:
Не убирая пистолета, я пошарил левой рукой по стене и нащупал выключатель.
Щелк! Свет зажегся слишком ярко, пришлось немного зажмуриться. Но даже сквозь чуть прикрытые веки глазам предстала картина ясная, но не ужасная.
Это была каморка какого-то работника. Стол и диванчик внутри. И с этого самого диванчике, забившись под плед, таращились на меня Артемий и Настенька. Одежда разбросана по полу, а голые плечи и торчащие из-под одеяла пятки красноречиво говорили о цели их пребывания здесь.
— Не понял! — грозно проговорил я, водя пистолетом.
Оружие убирать не торопился.
—
— Встать! — скомандовал я Артемию.
— Андрей! Это же я! — бормотал тот. — Ты меня помнишь? Я у тебя на свадьбе был. Слышь? Такие тосты задвигал.
— Одеяло убрал! Быстро!
Вдруг он прячет пистолет, нужно было проверить. Но единственным стволом у Артемия оказался свой собственный. Он стыдливо откинул плед и тут же вцепился в трусы и брюки, что валялись возле дивана. Я не стал препятствовать, пускай штаны наденет, и так видно, что он чист, оружие или шприц с ядом прятать ему некуда.
— Кто такой? Фамилия, имя! — перешел я на допрос.
— Так Артемий я… Слышь… — пожал плечами собеседник, втягивая пузо, когда застегивал брючный ремень.
Он искоса на меня поглядывал, как нашкодивший пёс.
— Настоящее имя… — грозно проговорил я, качнув стволом перед его мордой.
И тут Артемий переменился. Суетливость и тревожность вмиг ушли из его облика. На лбу появились серьезные думательные морщины, будто их обладатель обременен чем-то архиважным.
— Слушай, майор, — Артемий уже натянул штаны и с видом вальяжным и даже немного гордым застегивал рубашку. Вел себя так, будто это не его сейчас на девке без штанов застукали. — Кто я — тебе знать не положено. Допуска не имеешь.
— Вот как? — хмыкнул я. — А у меня к тебе есть вопросики… Сейчас я буду задавать, а ты не дергайся. А то палец на спуске у меня тоже ненароком может дернуться.
— Ты не понял, майор? — Артемий сверлил меня уже совсем другим взглядом, все замашки весельчака и балагура растворились. — Пистолет убери… Перед тобой капитан госбезопасности. Я сейчас на важном на задании. Убери ствол.
— Документики покажь, — пистолет я так и не убрал.
— Говорю же тебе, на задании я… Дело государственной важности, с самого верху поручено, — Артемий многозначительно ткнул пальцем в потолок. — А ты нам чуть операцию не сорвал.
— Ну так кто ж знал, что ты из конторы, так бы сразу и сказал, — смягчил я голос.
— Не положено, — пробурчал капитан. — Режим секретности, сам понимаешь.
Я кивнул. Потом вытащил магазин из пистолета, быстренько освободил его от патронов, вылущивая их на ладонь. Спустил россыпь патронов в карман. Затем оттянул затвор и выщелкнул из патронника последний (или, вернее сказать, первый) патрон. Тот, ударившись о зуб отражателя, подскочил вверх и шлепнулся на пол. Я успел поймать его, пока тот не укатился, и тоже сунул в карман. После вставил пустой магазин в рукоятку
— Это еще зачем?
— Возьми, товарищ капитан.
— Зачем?
— Сними с затворной задержки, — спокойно проговорил я. — Поставь оружие на предохранитель и извлеки магазин.
— Что? Ты с ума сошел, майор?! Что за игры?
— Будь другом, товарищ капитан, не сложно же тебе, бывалому КГБ-шнику, управляться с Макарычем. У вас ведь такие же табельные, как и в МВД.
— Конечно, такие, — пробурчал Артемий. — Это ты мне, что? Экзамен решил устроить? — тон его ввинчивался мне в уши. — Да ты знаешь, какой отдел я возглавляю, сопляк? Один звонок — и ты…
Но договорить капитан не успел. Бам! Я врезал кулаком ему в пузо.
— А-ах! — выдохнул зычно Артемий и беспомощно стек на диван, где валялась забытая заколка для волос. Настина, наверное. — Ты что? Офонарел? Да я тебя…
Я снова занес кулак для удара. В этот раз демонстративно его сжимая и покачивая. Делая широкий замах.
— Все! Все! — залепетал Артемий. — Не бей меня!
— Да я и не бил, — я провел манипуляции по снаряжению пистолета патронами и убрал его в кобуру. — Так, ткнул в пузо разок… Сейчас тебя сдам в дежурку, там тебе пальчики откатают — и спросят за твои мошеннические действия на свадьбах. Зачем соврал мне? Товарищ не капитан…
— Да, да… Я никакой не капитан, — уже совсем другим голосом поскуливал Артемий. — Но на граждан такой расклад всегда действует. Представишься человеком на задании, и к тебе сразу совсем другое отношение.
Он был прав… Ксива сотрудника комитета государственной безопасности была в СССР своего рода масонским знаком, удостоверявшим не только истинную благонадежность ее обладателя, но и принадлежность его к некоему закрытому могущественному ордену, наделенному тайной властью. Служба в КГБ советским обывателям представлялась романтическим, почетным и крайне важным для государства делом. Это рождало и у многих членов «ордена» сознание собственной исключительности, причастности к чему-то фундаментальному и исключительному, секретному и недоступному другим. Хотя сотрудников низшего звена ни о чем таком важном и особом не информировали, тем не менее, это ощущение избранности поддерживалось на государственном уровне: сотрудникам платили хорошую зарплату, обеспечивали первоочередным жильем в новостройках, для них были свои продзаказы и доступ в закрытые магазины, ведомственные поликлиники, госпитали, дома отдыха и санатории.
— Что ты делал на моей свадьбе? И здесь какого рожна забыл? — напирал я.
— Я ничего такого не сделал, Андрей! Я не вор! Если ты думаешь, что я мошенник, я совсем не такой… Я… Я…
— Отвечай! — рявкнул я.
— Я просто… — он совсем замялся, но потом со вздохом выдал: — Я люблю женщин…
— Чего? — недоуменно таращился я на собеседника, а надежда, что он и есть отравитель, с каждой его фразой неумолимо таяла.
Артемий весь сдулся, как футбольный мяч, попавший под грузовик.