Курсант. Назад в СССР 10
Шрифт:
– Трофейная, – подмигнул он мне. – К пиву…
Гопники сползались в кучку. Поскуливали, косились на нас шакальими глазенками и помогали друг другу подняться. Распрямили скрюченного Сипкина и поплелись восвояси.
– Мы еще встретимся с тобой, Курсант! – обернувшись, бросил через плечо Сипкин, когда был уже на безопасном расстоянии. – Ты не знаешь, с кем связался!
– Конечно, встретимся, – хмыкнул я. – Раз у тебя здоровья много.
Битые ускорили шаг, иногда оглядываясь.
– Ша! –
– Ух! Как в старые добрые, – выдохнул Антоха, усаживаясь на нашу лавочку. – Размяли косточки. Будешь?
Здоровяк ткнул на жидкую добычу.
– Не, я мешать не буду.
– А я хряпну чуток, а то весь хмель из-за непредвиденной физзарядки вышел.
– Не налегал бы ты на водочку, без закуски-то.
– Не гунди, Андрюха, – все нормально, я занюхаю.
– Смотри, сопьешься.
– Ой, ты как жена моя нудишь. Та тоже нычку мою найдет и перепрячет. Что я, выпить не имею права в конце рабочей недели? Кстати, этого здорового ведь Сипычем называли.
– И что? Это мой старый знакомый по школе милиции.
– А то, что я слышал, что в городе шайка мелкая объявилась, не то чтобы бандиты, но на рынке, где частники продукцией своей торгуют, молоком, мясом и прочим кефиром, дань сшибают. Так вот, этот Сипыч, вроде как, с ними. Мне на заводе мужики рассказывали. Да и рожа у него больно знакомая. Он, вроде, в соседнем цехе трудится.
Адреналин испарялся, и я уселся рядом, вдруг почувствовав накатившую усталость.
– Хм… Интересно. А почему их милиция не прижмет?
– Так заяв нет. Не все же легально торгуют. Кто-то и вообще не своим, а как перекуп. Вот те на них и специализируются, нетрудовые доходы, так сказать, половинят.
– Спрошу у Гоши, как он такое допустить мог.
Быков смачно хмыкнул.
– А Гоша сейчас сильно не высовывается. Много его подручных за решетку загремело. Как чистка в милиции была при Андропове – ты же знаешь, так и за Гошу тоже взялись. Много его пехотинцев, кто на условно-досрочном гулял, обратно в казенный дом заехало.
Я нахмурился и глянул на Быкова с сомнением.
– Странно… Гоша осторожный, и с властями в контрах никогда не был.
– Так я же говорю, все случилось, когда власть поменялась. Когда ГБ-шник в УВД у руля встал. Он, наверное, и дал команду «фас». Но самого Гошу и катран его не тронули. Правильно ты ещё тогда говорил. Его заведение кому-то нужно…
– И откуда ты это все знаешь? – вскинул я на друга бровь.
– Так завод – считай, улей. Там все слухи города сходятся. У нас многие калымят и крутятся не только в цехе. Время сейчас такое. Хочешь дефицит достать, умей крутиться.
– Будешь, значит моим информатором, – улыбнулся я.
– Не-е… Стучать я не
И, главное, так уверенно сказал, будто сам маньяками заведует.
– Труп есть, значит, и маньяк найдется, – вздохнул я.
– Что за труп?
– Некий Морошко.
– Юрич, что ли? Это которого без головы нашли?
– Ну да, а ты-то откуда его знаешь? Он на фабрике музыкальных инструментов работает, а не на заводе.
– Так это он после туда ушел. В смене Михалыча был, должность невеликая – «отставной козы барабанщик», вот и свинтил он на фабрику. Знал я его. Жаль мужика! А почему ты решил, что маньяк объявился? Еще трупы есть?
– Сплюнь!
– Так, может, не маньяк это вовсе.
– Ага, кому тогда понадобилось голову отрезать, да еще труп в лесу привязывать?
Быков в раздумьях постучал бутылкой по колену, содержимое глухо булькнуло. Я ждал его ответа – может, мой старый друг ещё что-то знает?
– Похоже на акт устрашения, – наконец, выдал Антон. – Морошко этот как раз к рыночникам имел отношение. Вроде как, мясо туда сдавал.
– Со своего подворья?
– Да, он в пятиэтажке жил, ездил по деревням, скупал по дешевке скотину – и сдавал как свое.
– Так. А кто главный у них? Ну, в смысле, у тех, кто рыночников теребит?
– Кто из нас милиционер, Андрюх? Понятия не имею. Все, что слышал, рассказал. А дальше сам копай.
Возле входа в парк скрипнули тормоза. Дорога хорошо просматривалась – там остановился милицейский УАЗ-ик привычного желто-синего раскраса.
Из машины вывалился широкомордый милиционер с рыжеватыми залихватскими усами. Фуражка чуть набекрень, пузо через ремень. Настоящий бывалый майор.
– Это они, они парнишек избили! – тыкала в нашу сторону та самая сердобольная тетушка в ситцевом платочке, размахивая авоськой. – Сидят, водку жрут! Алкашня!
Милиционер кивнул ей в ответ и что-то сказал, мол, разберемся, понятой будете.
Но после такого предложения тетушку как ветром сдуло. Погрозив напоследок нам авоськой, она поспешила убраться, а милиционер, поправив фуражку, чинно зашагал в нашу сторону.
– Ты смотри, кто к нам идет, – расплылся в улыбке Быков.
– Ага, вижу…
– Выпиваем? – грозно просопел майор.
– Дядя Петя! Ты майор, что ли? – вскочил я с лавки. – Поздравляю!
– Ядрён-патефон! Андрюха?! Ты, что ли? – воскликнул Осинкин. – Я тебя не узнал сразу, ого, какой ты стал. Волчара матерый.
Мы обменялись с участковым крепкими рукопожатиями, он снял фуражку и сел с нами на лавочку.
– Ну, рассказывай, дядь Петь, как жизнь молодая. Смотрю, все никак на пенсию не уйдешь. Молодец.