Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости

Грин Агата

Процедуру разбирательств таких случаев я изучила: нужно подать заявление и четко указать, в какое время против какого лица какое именно воздействие было применено. Подозреваемого должны были проверить эмпаты и телепаты. И, если факт воздействия подтверждался, осуждаемому принудительно ставили особый блок на подсознании, ограничивая психокинетические и эмпатические способности. А еще его Род или семья платили штраф и компенсацию пострадавшей стороне…

Мне нужно было только написать заявление.

А я трусила. Боялась,

что над моим заявлением посмеются, а Род вступится за Инга и так наедет на меня и мою семью, что наша жизнь превратится в кошмар. Страшно выступать против сильных мира сего, очень страшно. Я не была настолько в себе уверена, и не верила, что справедливость вот так сразу после моего заявления и восторжествует.

«Не могу, — сдалась я. — Не могу рисковать своей учебой в академии. Не хочу наживать врага. Но и оставлять все, как есть — нельзя. Инг продолжит пользоваться эмпатией, чтобы получает желаемое».

Я поднялась с лавки, нервно поправила выбившуюся из пучка прядь волос.

Какая дилемма! Я могу просто забыть обо всем, и вернуться в учебку, как ни в чем не бывало… А могу зарегистрировать заявление и заставить Инга заплатить за свои делишки.

Я начала ходить вперед-назад.

Должен быть еще какой-то выход. Чтобы и Инга наказать, и самой остаться как бы ни при чем. Вот только какой? Можно спросить совета у Кеши, но тогда у даже у него случится истерика (Как! Мою сестренку чуть не изнасиловали? Порву уродов!). С Малейвом я снова в состоянии тихой войны. Милу сама отщепенец. Наставник из Дома Жизни призовет понять и простить. Гаррисон вообще влюблен.

Мне нужен совет кого-то, кто хитер и осторожен, и в то же время надежен. Кого-то, кто захочет мне помочь. Солд? Он мой куратор, а не нянька. И, если узнает, как я провожу время вне академии, точно во мне разочаруется. Лохму? Я всего-то курсантка, которую он разок уже прикрыл перед остальными. Одногруппники? Среди них у меня нет друзей.

Хотя…

Ниджер Экри явился весь в черном. Этот цвет сделал его из просто худощавого юноши в бледного доходягу. Кожа цента была настолько белой и ухоженной, как будто молодой человек целыми днями только и занимался ее отбеливанием.

Я встала из-за столика. Экри приложил ладонь к сердцу и поклонился мне. Я тоже приложила ладонь, но уже к правой стороне груди.

— Блага, Ветрова.

— Блага и тебе, Экри.

Люди за соседним столиком, увидев, что мы приветствуем друг друга, как равные, недоуменно переглянулись. А мы уселись за столик, одинаково встревоженные. Он — потому что я задала официальный запрос его Роду, чтобы найти, а я — потому что Экри — это Экри. Чопорный занудливый центаврианин.

— Я был удивлен, когда андроид-компаньон получил сообщение: «Ки Арад, Ветрова, Бар-Ракк». И адрес кафе в придачу.

— Но ты ведь прилетел?

— Прилетел. Что случилось?

— Старший хотел принудить меня

к сексу эмпатией, — сказала я ясно и четко, хотя ой, как тяжело было произнести эти слова.

Ниджер никак не отреагировал. Он продолжал сидеть прямо и неподвижно, даже грудь его вздымалась еле заметно. Черные глаза молодого человека казались лишенными всякого выражения.

И я сохраняла неподвижность. Если он сейчас скажет что-то хлесткое, обидное, панцирь моего самообладания треснет. Я назову Экри как-нибудь нецензурно, он — ответит тем же, и… Когда мои мысли стали крутиться уже вокруг драки, Ниджер спросил:

— Ты уже заявила на него?

— Нет, — с облегчением выдохнула я. — Я боюсь на него заявлять. Боюсь, что его Род отомстит мне особо изощренно.

— Так и будет, — подтвердил мои опасения одногруппник. — Попытка изнасилования — это очень серьезно. А уж посредством эмпатии… Роду придется много заплатить, чтобы об этом знали как можно меньше людей. Если хочешь, чтобы тебе принесли настоящие извинения и этот… похотливый получил по заслугам — ты должна обратиться к Совету его Роду напрямую.

— То есть?

— Надеюсь, ты не думаешь, что для центавриан насиловать — это норма? — вздернул бровь Экри. — Своим поведением он оскорбил Род, вот в чем дело. И если ты, избегая шумихи, сама скажешь об этом — семья его сама накажет.

— Приду я к ним. Девчонка, землянка. И скажу: «А ваш сын меня изнасиловать пытался». Как думаешь, какова будет реакция?

— Они проверят тебя. Твои мысли. Лжешь, или нет.

— А если я не хочу, чтобы в мои мысли лезли? Что делать тогда?

— Я могу прийти к ним вместо тебя. Сказать, что на мою подругу воздействовали.

Я уставилась на центаврианина невежливо, пытаясь понять — шутит он, или нет.

— Ты так просто мне поверил? А что, если я жадная землянка, которая хочет срубить денег с центавриан, обвинив в насилии? Почему ты об этом не подумал?

— Ветрова, я за тобой весь семестр наблюдал. Ты, конечно, плутовка, но честь свою никогда не замараешь.

— Экри, не смущай меня. А то я сейчас раскраснеюсь и убегу.

Он улыбнулся.

— Не убегай. Расскажи, как было дело.

Скрывая кое-какие подробности, я рассказала Экри, как так вышло, что я оказалась в «Кристалле». Центаврианин подумал, и предложил такой выход:

— Я назначу встречу с Советом его Рода, и скажу, что Нэнси — моя подруга, сделала глупость, чтобы насолить мне, и пришла в такое место. Там ей вскружили голову и чуть не изнасиловали. И Нэнси пожаловалась мне. Я откажусь от проверки с помощью телепатии, сказав, что это их сын Рода нарушил закон, и пусть проверяют его. Если будут артачиться, я привлеку и Совет своего Рода.

— Это может сработать?

— Может. И даже если дело дойдет до судебных разбирательств, не бойся. Я так понимаю, главное для тебя — прищучить этого… как его имя?