Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости

Грин Агата

— Чем же невеста не угодила лейтенанту?

— Кто знает? Вот он и остался сразу после выпуска работать в академии, чтобы была причина не покидать Горунд. Ты зря, Нина, на него нацелилась: ему сейчас не любовь крутить хочется, а свободы. И девушку он ищет только, чтобы привезти ее в тот Дом Любви, показать храмовнику. Готов ей щедро заплатить за эту услугу.

— А зачем?

— Как? Ты не знаешь? — Нганрав повеселел. — Если орионского мужчину делят две или более девушек, они должны за него бороться, показать, что они — более достойны брака с ним, чем сговоренная жена. Такая же ситуация

возникает, если несколько мужчин хотят одну девушку в жены. Иногда храмовник такие занятные испытания устраивает!

— Центавриане так явно не делают…

— Так это центы, а это мы. В общем, хочешь лейтенанта — слетай с ним на ту планету, поборись с его невестой.

— Пусть Круек летит… — пробормотала я. — У нее и мускулы, и кулаки в самый раз… чтобы бороться.

— О, Круек! — обрадовался Нганрав. — Знаю, знаю! Апраночка такая, с общевойскового! Акела с ней договориться хотел. Обещал заплатить пятьдесят п.е. [10] за эту услугу.

— Она и без п.е. полетит.

10

Платежные единицы.

— Да? Я сообщу ему. А тебе я все-таки вызову кар.

— Хоть рептилоидов вызывай, — безучастно отозвалась я.

Следующим утром на меня накатило уныние. Последний день дома — а потом снова ветра, академия, преподы… И никакого моря и цветов. Все утро я была молчалива и подавлена. Непривычно подавленным был и Агап, но он никогда не отличался словоохотливостью, и о причине своего дурного настроения не говорил.

После завтрака я отправилась поглазеть на попугаев, прилетевших в соседский сад полакомиться плодами вай-вай. Я стояла у ограды и любовалась ярким птичьим оперением. Неподалеку Агап воевал (то есть настраивал) с роботом, которого купил взамен старого — то и дело некоторые ругательства долетали до меня, перебивая «разговоры» попугаев.

— Нина! — вдруг крикнул Агап. — Подь сюда!

Оказалось, к нам пожаловал гость. Услышав фамилию от Агапа, я чуть не упала в обморок… Встретить гостя вышел и Кеша.

Женщина стояла у ворот. Белейшая ровная кожа, иссиня-черные волосы, уложенные волнами, светлый деловой костюм из натина — андроид, голограмма, но никак не настоящая женщина. Настоящие такими идеальными не бывают… Приехала она на черном каре-такси, который ходил от общей аэро-площадки резервации.

Это чудо-создание оглядело нас, и я замерла, «узнав» ее глаза. Точно такой же оттенок глаз темного изумруда был у Ли. Что ей нужно от нас? Почему она здесь? Вряд ли она пожаловала просто поглазеть на нас…

Еще я меланхолично подумала о том, что платье на мне старенькое и растянутое, а волосы скручены в небрежный узел. Агап, к слову, был весь красный, исцарапанный и потный, на футболку и руки Кеши налипла рыбья чешуя. Красавцами мы предстали пред очами родовитой старшей!

— Мое почтение, товарищи.

Справившись с удивлением, Аркадий приложил ладонь к сердцу и поклонился. Мы сделали так же. Женщина кивнула, следуя нормам этикета. Этикета… Смешно звучит, особенно, если учесть, что она небожительница, старшая, а мы —

фермеры, копающиеся в земле.

— Я хотела бы поговорить с вами. Утром я отправила вашей управляющей системе послание о встрече, но вы не ответили. И все же я настаиваю на разговоре, это очень важно.

Так вот почему Агап утром был так хмур! Но то — утром, сейчас же мужчина дал «Анне» приказ впустить гостью. Ворота раскрылись.

Центаврианка проследовала по дорожке к дому. Шла она с маской идеальной невозмутимости на лице, и невозможно было понять, что она думает о нашем доме, о нас самих. Но вряд ли ее восхитили грабли у крыльца, и ведро с личинками, которых Кеша приготовил для рыбалки. Наконец, путь от ворот до гостиной был пройден, и женщина присела на диван после предложения Аркадия. Уселись и мы.

— Может быть, кофе? — невнятно предложил Кеша.

— Или воды? — напряженно уточнил Агап.

Дивное создание порадовало нас улыбкой — сдержанной, но оттого не менее красивой.

«Я считала Милу эффектной, но, похоже, сильно ошибалась. Вот эта женщина — это и есть эффектность, роскошь, достоинство!» — подумала я.

— Мне очень жаль, что дочь нашего Рода втянула члена вашей семьи в неприятности. В свое время я была ответственна за поведение и воспитание Милу. Поэтому и мне приносить вам извинения. Милу очаровала Артема, и немудрено, что юноша поддался ей, согласился принять свидетельство. Он согласился бы и на брак с ней, если бы не выяснилось, что его свидетельство полезности поддельное. Миграционная служба намеревается передать дело в полицию, и тогда Артем будет арестован.

Мы с Кешей в упор поглядели на Агапа. Миграционная служба обязательно уведомила бы его о таком, как главу семьи. Брат сурово нахмурился, но я-то отлично видела, как он смущен и раздосадован. Скрыть от нас хотел, значит… Или мне не хотел портить настроение в последний день увольнения.

— У вас два выхода: уплатить штраф в размере пятисот п.е., и тогда Артем будет депортирован на планету рождения, либо не уплатить его, и тогда Артем будет арестован и отправлен по шестнадцатой статье Свода в одну из отдаленных трудовых колоний сроком до шести лет.

«Пятьсот п.е.! — ахнула я про себя. — Продай мы ферму, и то столько не наскребем!»

— Мы уплатим штраф за вашего члена семьи, но только с тем условием, что, освободившись, Артем Ветров не будет поддерживать никаких отношений с Милу.

Аркадий, казалось, был так очарован манерами, красотой и мягким звучанием голоса этой женщины, что даже не понял, о чем она говорит. Агапий нервно мял свой пояс. Они не говорили ничего, потому что и без того всем было понятно — штраф мы не потянем.

— Мы не можем принять ваше предложение, — сказала я.

— Вы не желаете освободить члена своей семьи?

— Член нашей семьи нарушил закон. Так пусть и отвечает по закону, — отчеканила я. Новость об аресте так шокировала (Милу должна была позаботиться о таких вещах!) что изменился голос: приобрел бесстрастность андроида.

— Признаться, я ожидала другой реакции, — сказала сиятельная гостья. — И все же я настаиваю на том, чтобы вы приняли средства и разумно ими распорядились. Депортация — это гораздо мягче, чем арест.