Курский излом
Шрифт:
Танковые армии однородного состава были для советских вооруженных сил формированием новым, поэтому очень много важных моментов, к примеру при проработке штатов, было упущено и не продумано. В результате, когда танковая армия М. Е. Катукова с 7 июля взяла на себя функции общевойсковой, она не имела для этого необходимых средств обеспечения, в первую очередь — средств связи и необходимого штата личного состава в штабах на всех уровнях. Достаточно сказать, что, к примеру, штат командующего артиллерией танковой армии был сокращен относительно общевойсковой более чем на 50 %, а в процессе оборонительной операции 1-я ТА получила в два раза больше артчастей и соединений, чем 6-я гв. А имела перед началом операции «Цитадель». Принять эти силы, как требовали директивные документы, выстроить систему управления ими
«На протяжении нескольких дней боев, — отмечал командующий, — в штабе артиллерии оставался лишь один оперативный работник, остальные командиры непрерывно были в частях»{755}.
Тем не менее о прибытии значительной части артполков усиления командование артиллерии армии узнавало, когда в частях заканчивались боеприпасы и их представители приезжали на армейские склады за снарядами. Понятно, что в таких условиях нельзя было создать централизованное управление артиллерией армии и артсредствами управляли в основном старшие начальники на боевых участках, где развертывались полки.
Но значительно большей проблемой стало отсутствие единой, гибкой и многоканальной системы связи в звене армия — корпус — бригада. Дело в том, что после выхода утром 6 июля 1-й ТА на второй армейский рубеж обороны с обоими корпусами немедленно были установлены все виды связи, в том числе и проводная общеармейская, и штаба артиллерии. Однако уже 7 июля в результате вклинения немцев на участке 3-го мк проводная связь была снята из–за угрозы полного уничтожения кабельных линий. А с подошедшим на прохоровское направление 31-м тк в полном объеме не устанавливалась, как указано в отчете генерала М. А. Шалина, из–за «неумения начальника связи корпуса организовать ее в реальных условиях сложившейся боевой обстановки»{756}, а также плохой подготовки батальона связи и высокой динамики боев в его полосе. Таким образом, устойчивая многоканальная связь была лишь с 6-м тк, связываться же с корпусами С. М. Кривошеина и Д. Х. Черниенко, а их управлениям с бригадами, с каждым днем становилось все сложнее. Из–за господства люфтваффе над районом обороны авиаполк связи мог использоваться лишь ограниченно. Автотранспорта катастрофически не хватало, но офицеры связи были наиболее надежным средством управления войсками в критические моменты и при доставке важных приказов и распоряжений до исполнителей. Основным каналом передачи и получения оперативной информации стало радио, но в процессе боя часть радиостанций в бригадах и корпусах вышла из строя. В частности, в районе Яковлево 7 июля был подбит радийный танк командира 3-го мк, разбиты радиостанции штаба 1-й и 3-й мбр. Генерал С. М. Кривошеин, выступая перед командным составом 1-й ТА, отмечал:
«Управление в корпусе было организовано через командный [802] и наблюдательный пункты. В мою оперативную группу на наблюдательном пункте входили представители от оперативного и разведотелов, а также офицеры связи корпуса, частей и соединений, представители шифротдела, связи и две радиостанции. При отдаче распоряжений и получении информации широко применялся вызов командиров к радио. Но обеспечение корпуса рациями РСБ совершенно неудовлетворительное. Наличие в каждой бригаде по одной рации РСБ в штабе позволяет иметь твердую, устойчивую штабную связь, но отсутствие второй рации РСБ у комбрига не давало возможности установить командирскую связь между командиром бригады и командиром корпуса. Рация Р-9 на танке комбрига на практике работает надежно только на расстоянии 4–5 км, поэтому в основном связь командира корпуса и командира бригады велась со штабной линии.
Расчет радиосредств с нагрузкой на каждую радиостанцию 2–3 абонента себя не оправдал… запаздывали срочные сообщения от командиров бригад… В корпусе необходимо иметь не менее 8 радиостанций РСБ, из которых минимум две смонтированные на танках, а остальные на «Виллисах»{757}.
Тяжелое положение сложилось и в 31-м тк. Штаб армии был вынужден срочно сформировать группу из четырех радиостанций большой мощности типа РАФ и направить в корпус. Это в определенной мере выправило ситуацию в звене корпус — армия, но полностью отладить связь на уровне корпус — бригада — батальон до конца операции так и не
Положенные по штату в оперативном отделе армии 13 офицеров связи полностью решить проблему не могли, так как в особо напряженные моменты рассылались для оперативного подвода к передовой двигавшихся из 38-й и 40-й А частей и соединений. 8-го и особенно 9 июля ситуация со связью сложилась очень тяжелая. Генерал–майор М. А. Шалин был вынужден направить в войска весь состав штаба артиллерии армии для встречи и развертывания подходивших иптап и иптабр, всех офицеров связи, часть оперативного отдела и еще целый ряд офицеров других отделов были задействованы на передовой для отслеживания оперативной обстановки и передачи в управление.
В той обстановке очень большую нагрузку приняли на себя оперативная группа при командующем армией и его узел связи. М. Е. Катуков лично разыскивал снявшиеся с места штабы корпусов, устанавливал с ними связь, уточнял оперативную обстановку и тут же отдавал приказы.
К сказанному добавлю, что не всегда работала связь и с 6-м тк, бомбежки часто выводили ее линии из строя. Бомбежки [803] стали главной причиной нарушения связи. В отчете армии указывается, что в среднем отмечалось до 18 порывов армейских линий на смежных участках в светлое время суток и до трех — в ночное. Кабельно–шестовые линии разрушались сплошными участками до 3 км одновременно.
Еще до начала боев из–за проблем с пополнением командование армии по приказу руководства фронта в тыловые части и подразделения, в том числе и батальоны связи, перевело пожилых (50–53 года) красноармейцев, что заметно снизило оперативность наведения линий связи и их работу в процессе эксплуатации.
И без того до конца не отработанная система управления внутри 1-й ТА осложнялась отсутствием должного взаимодействия танковых и мехбригад со стрелковыми дивизиями 6-й гв. А. Ее 90-я гв. и 67-я гв. сд вели боевые действия согласно распоряжениям и приказам 22-го гв. ск и 6-й гв. А, а о том, насколько согласованно работали эти штабы, уже говорилось. Поэтому в случае отхода какой–либо части или соединения на общем фронте соседи из другой армии или корпуса, как правило, узнавали об этом последними, да и то от противника. Подобными неувязками успешно пользовался враг.
Помимо этого серьезные проблемы возникли и в тактическом звене армий фронта первого эшелона. Низкая теоретическая подготовка и незначительный практический опыт командных кадров, в первую очередь в звене полк — батальон, отрицательно сказывались на культуре работы штабов, их оперативности, ответственности, глубине оценки ситуации и адекватности принимавшихся решений в оперативной обстановке.
Откровенно плохо в соединениях Воронежского фронта была налажена работа по сбору и передаче оперативной и разведывательной информации. Не было дня, чтобы командиры соединений, начальники штабов, начальники оперативных отделений, отделов и управлений всех уровней не направляли подчиненным грозных указаний и распоряжений: прекратить волокиту и заняться настоящей работой — систематически собирать, обрабатывать и своевременно докладывать данные о действиях своих подразделений и войск противника непосредственно с поля боя. Нередко вышестоящее командование сутками толком не могло добиться внятного доклада об оперативной обстановке на многокилометровых участках фронта. Комкоры и комдивы были вынуждены высылать офицеров связи (штат которых был не резиновый) в те полки и дивизии, где командиры, имея все средства под рукой, безответственно относились к своим прямым обязанностям, а нередко игнорировали приказы и просто не хотели передавать объективную и всестороннюю информацию наверх. [804]
Старшие офицеры и генералы корпусных и армейских управлений, бросая все, ехали лично на передний край, чтобы разобраться в происходящем. Донесения отдельных командиров были похожи на эпические сказания. Это относится как к их содержанию, далекому от реальности, так и к языку, в котором вместо точных и лаконичных фраз встречались выражения «сражались как богатыри», «многочисленный противник уничтожен», «противнику нанесен значительный вред, его потери уточнить невозможно из–за занятия им поля боя». Приведу выдержку из боевого распоряжения начальника штаба 71-й гв. сд подполковника Любомудрова, в котором он дает красноречивую характеристику работы своих подчиненных: