Куртизанка и джентльмен
Шрифт:
– Всего несколько месяцев назад вы обвиняли брата в грехе, совершенном им с Анной. Вам было невыносимо, что он нарушает принятые в английском обществе моральные устои. А сами теперь сочли возможным жениться на куртизанке, возможно, изменив его будущее?
– Я был не прав, осуждая его. Я ничего тогда не знал о страсти.
– О страсти, которая так ослепляет, что вы готовы даже отказаться от возможности иметь сыновей?
Райдер оттолкнулся от ворот и подошел к ней.
– Да, – сказал он. – Хотя мне всегда хотелось
Герцогиня, не дрогнув, выдержала его испытующий взгляд.
– Как вы могли хоть на миг предположить, что я соглашусь поддержать вас в этом несчастье?
– Потому что я прошу вас об этом. Потому что я ваш сын. Потому что, если вы не сделаете этого, вы, возможно, никогда больше не увидите меня. Для вас это последний шанс показать, что я вам не безразличен.
Герцогиня отвела взгляд. Казалось, откуда-то из глубины ее души, из какого-то потаенного ее уголка поднималась печаль.
– Вы собираетесь шантажировать меня моей любовью к вам?
– Почему бы и нет? – Райдер сел на скамью рядом с ней. – Ведь именно так вы поступали со всеми вашими детьми, с самого дня нашего рождения.
– Touched – Герцогиня сжала его пальцы и подняла на него веселые глаза. – У нас чрезвычайно разнородное семейство, мой милый. Но вы мой старший сын. Можно ли вам сомневаться в моей любви?
– Я всегда сомневался в ней, хотя проявления любви, кажется, бывают различны. Умоляю вас не вынуждать меня расставаться с вами из-за этого, ваша светлость. Миракл держит мое сердце на своей ладони. Я не могу жить без нее. Если вы принудите меня выбирать между женой и семьей, я, ни минуты не колеблясь, выберу жену, хотя это разобьет мне сердце.
Герцогиня закрыла глаза, будто старалась скрыть неожиданные слезы.
– Говорят, нужно быть осторожным в своих желаниях. Я желала, чтобы вы женились. Что бы вы там ни думали, я желала вам счастья. Я надеялась, вы найдете себе жену, которую сможете полюбить. И вот вы сообщаете мне, что уже женились. Она хоть любит вас?
– Не знаю, – признался Райдер.
– У нее, конечно, до вас было множество мужчин.
– Без сомнения, больше, чем у вас, но, вероятно, меньше, чем у леди Оксфорд.
Герцогиня рассмеялась.
– Хотя бывшая куртизанка может оказаться более верной клятвам любви, даваемым перед алтарем, чем большая часть дам нашего сословия. И все же вы повсюду будете встречать мужчин, которые близко знали ее, Райдер. Каждый мужчина, бросающий взгляд на вашу жену, возможно, будет вспоминать о свиданиях с нею в постели, и это может продолжаться до конца ваших дней. Достанет ли вам терпения это вынести?
– Я готов пойти на этот риск, даже если среди них окажется мой собственный брат.
– Ваш брат?
– Это не исключено. Но я не знаю.
– Вы ее не спрашивали?
Райдер закрыл лицо руками.
– Нет, и не буду. Это не имеет значения. Сердце Джека теперь принадлежит Анне. Но если вы поддержите наш брак, никто, даже мой собственный брат не позволит себе ни намека на то, что знал Миракл или хотя бы встречался с ней прежде.
В ветвях вишни вздыхал легкий ветерок, трепавший оборки на платье герцогини. Она снова, сложив руки на коленях и будто разглядывая каменные плиты, погрузилась в молчание.
– Мне очень нужна ваша поддержка, мама. Без нее мне не остается ничего другого, как уехать с Миракл за границу. В противном случае – что бы я ни предпринял ради ее спасения – шакалы разорвут ее.
Герцогиня подняла голову:
– Разве мне не позволена хоть малая толика гнева?
– Я был готов к нему. Поскольку ярость, вызванная моим безрассудным поступком, должна была обрушиться на мою, а не на ее голову.
– Вы, очевидно, страстно влюблены. Ни одной женщине до сих пор не удавалось завоевать ваше сердце. Возможно, вы и правы. Не знаю только, смогу ли я заставить общество принять ее.
Райдер взял руку герцогини и коснулся губами ее пальцев.
– Что ж, несколько старых сплетниц отвернутся от нас, а самые ярые поборники морали откажутся принимать ее. Все остальные последуют за вами, особенно если вы все обставите достаточно изящно. Вы, без сомнения, найдете это чрезвычайно забавным.
Герцогиня, подняв руку, посмотрела на свои пальцы. Изумруды блестели на солнце.
– Придется Блэкдауну смириться.
– Герцог согласится с вашим решением, как соглашался всегда, когда это касалось детей, с того самого дня, как вы впервые показали ему меня. Никто другой в обществе не обладает вашим влиянием.
– Очень хорошо, – сказала она, роняя руку. – Везите свою жену в Уайлдшей! Если она такая, как вы говорите, я действительно ради ее спасения готова бросить вызов обществу. Если же вы заблуждаетесь, я употреблю все доступные мне средства, чтобы добиться вашего развода.
– Она не станет вам в этом противиться, – сказал Райдер. – Брак всецело моя идея, не ее. Она уже предложила сделать все необходимое для того, чтобы освободить меня. Мне нужно только попросить ее.
– Значит, она умная женщина, – сказала герцогиня. – А теперь, если вы покончили со своими откровениями, сэр, вам лучше вернуться к себе и отдохнуть. Вы, очевидно уже несколько дней не спали.
Райдер встал и поклонился:
– Ваша светлость!
– Идите же! – нетерпеливо проговорила герцогиня. – Вы еле на ногах держитесь, и прежде чем я решу, как поступить, сделайте одолжение, дайте мне поплакать в одиночестве.
Миракл кротко поблагодарила леди Эйр и ее сына. Графиня помахала ей на прощание рукой из отъезжавшего экипажа. Лорд Эйр во время путешествия держался учтиво, но отстраненно. Доброта его матери не переходила границ фамильярности. Все трое, однако, понимали, каковы могут быть последствия.