Куртизанка и джентльмен
Шрифт:
– Как вы, черт возьми, узнали?
– До того как сесть на вашу яхту в Эксетере, Миракл отправила сумку с безделушками своему брату на хранение. Проповедник привез ее на север. Ведь вы, конечно же, узнали об этом?
Граф отвел взгляд.
– Узнал. Горничная в гостинице видела, как она передала сумку незнакомцу прямо у меня перед носом, хотя моим людям пришлось как следует попотеть, чтобы вытянуть эти сведения у девчонки.
– Но когда они добились своего, вы мигом догадались, что должно быть в сумочке.
Хэнли судорожно стиснул
– В ее комнатах этого не оказалось. И Уилкот не оставил этого на яхте. Где же еще это могло быть? Господи! Знать бы раньше, как вероломна эта шлюха…
– Какая незадача! Особенно при том, что вы узнали, что проповедник побывал в доме ее брата, но снова уехал, забрав с собой большую часть содержимого сумки. Кто вам это сказал? Дворник?
– Какого черта проповедник хранил это?
Райдер с трудом сдерживался, чтобы не вцепиться Хэнли в горло и не придушить его.
– Это длинная история, ни вас, ни меня она не касается. К счастью, Мелман оказался честным человеком и был рад вернуть доверенное ему имущество. Я нашел это первым.
Лицо Хэнли блестело от пота.
– Стало быть, вы читали это?
– Джентльмену недостойно интересоваться чужими секретами, но в сложившихся обстоятельствах это было необходимо, как вы понимаете.
– И предмет, без сомнения, теперь будет храниться, чтобы в случае необходимости, если вы вдруг столкнетесь с какими-либо затруднениями, предать его огласке? – Хэнли уставился на свои руки, унизанные многочисленными кольцами, и поморщился. – Мне следовало пристрелить вас, когда у меня была такая возможность.
– Такой возможности у вас никогда не было.
– Никогда? Вы обещаете, если я поклянусь не выдвигать против нее обвинений в убийстве Уилкота, молчать о том, что вы узнали?
Райдер кивнул.
– Она сделает то же самое. Думаю, жизнь ее – надежный залог нашего молчания.
Хэнли подлил себе еще вина. Горлышко бутылки позвякивало о край бокала.
– Это пока она ваша любовница. Но как только вы ее бросите, ваша ненависть ко мне превратит в ничто все ваши обязательства по отношению к шлюхе. – Он поднял голову, скривив губы. – Или вы забыли, что случилось в Харроу?
– Нет, я не забыл.
– И вы не простили этого, верно? Я тоже не простил!
– Тогда мы были мальчишками. Теперь это не имеет значения.
Хэнли снова осушил бокал.
– Вы, верно, голову потеряли из-за ее прелестей. Но она вам наскучит. И вы ее бросите ради другой шлюхи. Вам будет плевать, жива она или нет, и вы даже не вспомните о ней. И тогда отомстите мне в полной мере. Так какой мне смысл не выдавать ее?
– А это я вам сейчас объясню. – Райдер снял с пальца простое золотое кольцо и раскрутил на столе. – Есть одно обстоятельство, которое убедит вас в том, что, пока я жив, вам решительно ничего не грозит.
Хэнли едва не опрокинул бутылку, но удержал и поставил на место, стиснув рукой с побелевшими костяшками пальцев. Щеки его сморщились от медленно расползавшейся по лицу улыбки, и он рассмеялся:
– Господи Боже мой! Чудесам, кажется, не будет конца! Если вы, Райдерборн, действительно так глупы, мы с вами можем договориться. – Он подался вперед и, уставившись на Райдера, прихлопнул кольцо ладонью, а затем поднес к свету. – Однако даю вам на это не более двадцати четырех часов.
Миракл починила свою разорванную сумочку, хотя перед глазами стоял туман, и стежки выходили кривыми. Но если сидеть без дела, можно было сойти с ума. Почему она не убежала на побережье, когда еще имела такую возможность? Почему допустила, чтобы ее заметили в обществе наследника герцога, которому, в конце концов, нечего терять?
Йорк стоял на почтительном расстоянии в углу комнаты, глядя в пространство перед собой, но готовый остановить ее в любую минуту, если бы она попыталась выйти из комнаты. Слуги Райдера безоговорочно выполняли все его распоряжения. Но лорд Хэнли, тем не менее, мог ворваться сюда в любой момент с местным судьей, чтобы арестовать ее.
Она, конечно, во всем признается под присягой. Она совершила убийство и заслуживает смерти.
И все-таки какая дьявольская ирония в том, что шлюха идет на виселицу из-за того, что по собственной глупости позволила разбить свое сердце!
Изящным жестом, который оттачивала долгие годы, Миракл попыталась раскрыть веер. Ее рука судорожно его сжала, и слоновая кость затрещала. Миракл обеими руками раскрыла веер и разложила на столе. От Адониса на веере ничего не осталось. Она только что раздавила его о богиню любви, его сломали объятия.
Миракл, закусив губу, подняла голову. Йорк по-прежнему смотрел прямо перед собой в стену, но в его глазах ей почудился страх. Ведь они с грумом сделаны из одного теста. При всех его хороших манерах Йорк, без сомнения, тоже родился в деревенском доме.
Дверь распахнулась. Миракл вскочила, и веер упал на пол, но это был всего лишь Райдер. Он был один.
– Позаботьтесь о лошадях, Йорк! – распорядился он. – Мы уезжаем немедленно.
Слуга, поклонившись, поспешил выполнять приказание.
– Что случилось? – Миракл задыхалась – так сильно билось сердце. – Где лорд Хэнли?
– Уехал! – Райдер наклонился, чтобы подобрать с пола веер. Глаза его подернулись пеленой, на мгновение он остановил взгляд на испорченном изображении.
– Что вы от меня скрываете? Вы заключили с ним какую-то сделку? Какой ценой?
Райдер отшвырнул веер в сторону.
– Я отдал гораздо меньше, чем получил взамен.
– Вы пригрозили ему? Боже! Вы сказали лорду Хэнли, будто я нашла то, что он ищет, верно?
– Я ясно намекнул ему на это. – Райдер с улыбкой поднял на нее глаза, втайне празднуя победу. – Хэнли поверил, что я могу уничтожить его. Я понятия не имею, в чем его секрет, но он готов на все – даже отпустить вас, – чтобы его секрет не был предан огласке.
Ощутив слабость в коленях, Миракл упала на стул.