Кусатель ворон
Шрифт:
– У юноши солнечный удар, – громко объявил Жмуркин. – Перегрелся! Отравился квашеной капустой!
Жмуркин направился к полисмену.
– Нам надо ему помочь! – предложила Александра. – Его сейчас ведь арестуют!
– Да не, – сказал я. – У нас за это на первый раз не сажают. Вон смотри.
Жмуркин уже что-то шептал на ухо блюстителю, показывал ему свои сексотские корочки, и полисмен понимающе кивал и поглядывал на стоящего рядом Дубину уже с отеческим сочувствием во взоре.
Александра удивленно пошевелила бровями.
– Кляйне коррупционен, –
Ноздри у Александры понимающе дернулись, она мне нравилась все больше и больше, наверное, зов крови, ничего не поделаешь.
– Но ведь это… – Александра немного растерялась. – Плохо…
– В каждой избушке свои погремушки, – сказал я. – Это Раша, крошка, здесь тебе не Фатерлянд.
Александра открыла рот.
Жмуркин тем временем окончательно вызволил Дубину из неволи и теперь, придерживая его за локоть, препровождал к нам. Натужно улыбаясь в туристические камеры.
– Бенгарт! – зашипели за спиной.
Снежана. С дурной вестью.
– Бенгарт, ты меня слышишь?
– Конечно, Снежана, я тебя слышу.
Где она раньше была, когда ейного дружка с крыши вызволяли?
– А там Гаджиев в поле лежит, – сказала Снежана.
Почему-то скверные новости мне всегда Снежана сообщает. Или Иустинья. Интересная закономерность. Снежана – как валькирия, поющая песнь мертвых. С Иустиньей тоже все понятно, тоже валькирия.
Однако Суздаль нанес мощный удар. Вроде городок маленький, а какая энергетика!
– Где лежит? – спросил я хладнокровно.
– Там, вон у пруда.
– И что с ним? – поинтересовался я.
– Не знаю. Лежит, стонет. Крови вроде не видно…
Хоть это утешает. Крови не видно. Интересно, а если бы настоящих талантов набрали, они бы тоже так себя вели?
Тег «Но пасаран». Пожалуй.
Глава 10
Гибель Нортумберлендского полка
Не люблю я детские дома. Их никто, наверное, не любит, ну, разве что какие-нибудь энергетические вампиры. Впрочем, этот был, кстати, вполне себе ничего, комнаты двухместные, спортзал, театральный зал, везде телевизоры и пахнет вкусно. Нас провели по всему зданию, показали музей с достижениями воспитанников, покормили в столовой и оставили отдыхать в холле – в больших кожаных креслах.
Мне отдыхать совсем не хотелось, и вообще, я чувствовал себя почему-то виноватым, посидел немного и отправился в автобус. Надо было выдать полторы тысячи знаков про наше путешествие и добродетельные приключения. После Суздаля это было нелегко. Батарея села почти до половины, пришлось экономить энергию и печатать быстро.
«Утро началось необычно, но закономерно. Рейд «Добрые сердца Золотого кольца» успешно продолжался. Проезжая мимо деревни Клюевки, чемпион района по боксу Листвянко увидел, как в озере тонет престарелая пенсионерка. Листвянко не растерялся, дернул стоп-кран, и после того, как автобус замедлился, выскочил на улицу. Пенсионерка громко взывала о помощи, и, не теряя времени, Листвянко кинулся в озеро. Он
– Виктор!
Не люблю, когда меня отвлекают от творческого процесса. Я с неудовольствием сложил экран, и это была, конечно же, она, нет, не Александра, и даже не Снежана, а как раз Лаура Петровна. Стояла со смирением в фигуре, мне это понравилось.
– Виктор, у нас, кажется, проблемы, – возвестила прекрасная Лаура, она же Беатриче, сдохни, Петрарка, сдохни.
– Павла покусали шиншиллы в зоологическом уголке?
– Все шутишь?
– Не покусали?
– Я к тебе с серьезным делом, – сказала Лаура Петровна с озабоченностью.
– Не переживайте, Лаура Петровна, я обещал хранить нашу тайну…
– Я не об этом, – смутилась Лаура Петровна.
– Я слушаю.
А что мне еще оставалось?
– Оказывается, у нас сегодня концерт, – сказала Лаура Петровна.
– Ну да, концерт, – кивнул я. – В программе так и написано – концерт. Дарим детишкам подарки, они нам читают со сцены стихи. Трогательная фотография в диафрагму…
– Да-да, все так оно и есть, – перебила меня Лаура Петровна. – Только я сейчас выяснила, что мы тоже должны поучаствовать в концерте.
– Да?
Я сделал вид, что удивился.
– Да. Александра собирается играть на волынке…
– Ну и прекрасно, – сказал я. – Она здорово играет, между прочим. Лауреат и дипломант, талантище.
– Но этого мало!
– Вы тоже хотите участвовать? Думаете спеть?
– Я? Но я не умею…
Лаура Петровна засмущалась.
– Мне кажется, вы себя недооцениваете, – сказал я. – Девятое января, пиццерия «Карамболь», именины главы района…
Лаура Петровна уже зарделась.
– Как сейчас помню, вы очень хорошо тогда пели. Про тигров, про остров Пасхи, про фруктовое изобилие. Как это там… Банан тот совсем…
– Виктор, мы в детском учреждении, – с укоризной перебила Лаура Петровна. – И потом я как-то…
– Ну, не знаю тогда, – пожал я плечами. – Если уж вы петь не хотите – на кого тогда надеяться? А между тем у вас чудное колоратурное сопрано.
– Правда?
Я кивнул.
– Но ведь я… – нахмурилась Лаура Петровна. – Это серьезное дело. И потом, петь должны сами ребята…
– Не сомневаюсь. Ребята. Петь. А они даже разговаривать прилично не умеют. Или Паша тоже поет?
– Нет…
– Конфуз, – сказал я. – Сумерки богов. Прощай-прощай, Тюрингия…
– Бенгарт! – рассердилась Лаура Петровна. – Изъясняйся по-человечески, ты не у себя в Интернете!
– Яволь, кнедиге фрау, как прикажете. Значит, так…
Я почесал голову.
– Кто у нас вообще по части культуры проходит? Вы должны знать, вы же список составляли.
– Пятахин. Гаджиев, все, кажется…