Кусочки памяти
Шрифт:
Руки уронили бесполезную винтовку.
Тот-кто-взял-все-на-себя бросил взгляд в сторону Оли, одобрительно оценил, как она уверенно и ритмично стреляет одиночными. В заторможенном времени затворная рамка автомата двигалась необычно медленно.
Затем взгляд вернулся к волкам. Перед глазами уже находились руки с пистолетом. Пистолет начал стрелять. Быстро, еще быстрее автомата Оли.
Волки после попадания пули кувыркались на снег и бились в агонии.
Затем пустой магазин упал вниз, левая рука вбила на его место запасной, палец снял пистолет с задержки,
Матерые волки быстро кончились, оставшиеся в живых самки и подростки убежали, поджимая хвосты.
Перед людьми лежали трупы и раненые звери. Много, десятка два – точно.
«Разве я так умею стрелять?» – Сергея удивился себе.
– А ты опасный человек! – выразила эту же мысль Оля.
– На твоем месте тоже мало кто смог бы стрелять, как в тире, – парировал мужчина.
– Так чего мне бояться рядом с таким мужчиной? – кокетливо заявила девушка, подняла с лица маску и жадно поцеловала своего избранника.
«Жаль, что на нас так много одежды!» – промелькнуло у Сергея. Та же мысль посетила и Олю. Но развивать ее не стали.
Успокоившись, люди занялись делами.
Сергей нацепил снегоступы, прошелся по волкам, добил подранков. Добивал рогатиной, патроны – они денег стоят.
Затем проверил в сети, как правильно свежевать волков, заодно в разделе объявлений нашел предложение от скорняка из ближайшей деревни. Необработанные шкуры волков принимались по одной десятой унции за штуку. Видимо, у местного населения был немалый спрос на шубы из меха, а желающих охотиться на такую опасную добычу не хватало.
Сергей сделал из палки и пары проволочных петель подвес для тушек, и приступил к снятию шкур.
Делать это нужно было «трубкой»: провести разрезы вдоль задних лап и хвоста, освободить их от кожи; потом подцепить труп задними ногами за петли подвеса; стащить с туши шкуру вниз, выворачивая ее наизнанку. Негромко матерясь, мужчина подрезал когти на лапах, веки и губы на головах, задавая себе вопрос – зачем их сохранять, если шкура пойдет на пошив шуб?
Уже ободранные трупы оттаскивал к туше медведя – раз уж ее никуда убрать все равно не получится, пусть вся падаль в одном месте лежит.
Работа заняла несколько часов, до позднего обеда. С учетом того, что самые крупные волки весили под сотню килограммов, она была нелегкой.
***
Пока Сергей обрабатывал добычу, Оля оставалась около палатки. Сначала она нарвала шишек с кустов стланика, повозилась с ними. Наковыряв кедровых орешков, кусачками раздавила скорлупу и попробовала. Оказалось – несъедобно. Почитала в сети, выяснила, что те шишки, которые сейчас висят на ветках, созреют только следующей осенью. А зрелые давно осыпались и сейчас лежат под метровым слоем снега. Жаль. Орешки были бы хорошей добавкой к мясу. И полезной.
Потом девушка почувствовала, что начинает замерзать. Она разогрела палатку грелкой, наполнила пару бутылок кипятком – сунуть в спальник. Еще приготовила себе отвар из кедровой хвои: наткнулась об упоминании такого напитка, когда читала об орешках. А он содержит витамины, значит – полезен при болезни. Горький, конечно, зато горло хорошо прогревает.
Оля спряталась внутрь – греться и болеть в постельном режиме.
Свой планшет и планшет Сергея она оставила у палатки, лежащими экранами вниз – заряжаться. На их задней поверхности были солнечные батареи, которых в хорошую погоду хватало, чтобы после пары часов зарядки заходить в сеть или поддерживать голосовую связь, и даже коммы подзаряжать.
Внутри палатки пришлось включить фонарик. Сразу стало уютно.
«Тут мой дом, хоть и временный» – отметила девушка.
Она сняла верхнюю одежду, заползла в теплый спальный мешок и устроилась там с коммом – интересно было узнать о новом мире как можно больше.
Потом глазки стали закрываться и больная уснула.
Вышла наружу она как раз к обеду, чтобы разогреть пищу своему усталому мужчине и самой поесть.
***
Снятые шкуры прикопали в снегу за палаткой, чтобы до них не добрались животные.
– Как ты? – поинтересовалась Оля у Сергея, когда он переоделся и устало опустился на лапник около костра.
– Еле ноги тяну. Двадцать четыре туши, весом с человека, каждую таскать и подвешивать, кошмар какой-то. Я там в палатке прямо на полу шмотки свои бросил, они опять мокрые насквозь, развесь их сушиться, пожалуйста. Сил нет встать.
– Нам как-то стирать надо будет скоро.
– В деревне постираю. Все равно надо идти туда. Теперь и повод есть – сдать шкуры, заработать денег, купить необходимое. Только надо придумать, как дотащить шкуры, каждая весит килограммов десять.
– Один пойдешь?
– Да, тебя страшно в первый раз брать. Осмотрюсь, если все мирно пройдет, потом вдвоем сходим. Ты высокая, узкобедрая, в верхней одежде никто не сообразит, что ты женщина, если лицо не открывать.
– Когда пойдешь?
– Через пару дней, если тут ничего опасного не случится. А то пока статистика не очень: в первый день медведь пришел, во второй – волки. Страшновато тебя одну оставлять.
– Продуктов купи. Надоело одним мясом питаться.
– Продуктов, капканов для куниц и соболей, патронов взамен использованных. Подумай – что еще нам надо.
Девушка отвлеклась от разговора, потом показала рукой в сторону сваленных грудой туш:
– Смотри.
Там из-за деревьев вышел лесной кот. Кажется, тот самый, которого люди уже видели спящим. Он посмотрел в сторону костра. Подождал, стоя с приподнятой лапой. Люди спокойно наблюдали, оружие не поднимали. Кот отвернулся и пошел к тушам. Вслед за ним из-за деревьев вышла кошка – чуть поменьше размером, не такая мускулистая. Тоже настороженно посмотрела в сторону палатки, а затем быстрым семенящим шагом двинулась к груде мяса. Кот обнюхал туши, выбрал себе крупного волка, взял его за середину спины зубами и спокойно пошел в лес, задирая голову, чтобы ноги трупа не цеплялись за снег. Кошка тоже выбрала себе тушу, схватила ее за шею, перекинула себе через спину и удалилась вслед за самцом.