Кусучий случай, или няня для обреченного
Шрифт:
– Фто? – поперхнулась я, чувствуя ногой лужу на дорогом ковре.
Стоило мне отстранить тарелку от груди, с нее начали радостно стягивать что-то по вкусу напоминающее соленую картошку.
– Ну да, – прожевала я, закатывая глаза. – У мамы всегда вкуснее? Да?
Я посмотрела на свои жалкие потуги на еду, отдавая всю миску. Пока на покрывале развернулась целая охота, я вздыхала и надеялась, что мне сегодня удастся поесть.
Ладно, работаем по старой схеме.
Осторожно, чтобы юный охотник, не потерял охотничий
Отодвинув ее я, спряталась вместе с тарелкой, в щелочку наблюдая за тем, как юный наследник скатывается с кровати вместе с одеялом. Он был грозен и ужасен. Он был готов разорвать любой пельмень! Или даже хлеб с маслом, вытащив изо рта мамы.
Пока я торопливо ела, стараясь не привлекать к себе внимания, огромная тарелка с мясом скучала на столе, не вызывая у малыша никакого интереса.
– Ур? – послышался встревоженный голос.
В переводе с его языка это означало что-то вроде: «Караул! Мама потерялась! Она или ушла какать! Или спряталась под одеялом! Что тоже очень – очень плохо!».
Я чувствовала, что есть местную пищу было слишком опрометчиво. Поэтому Титикаке вместо меня тут же ответил мой живот.
– Мама! – обрадовались мне, выслеживая меня за шторой. Мама слегка обалдела от скорости с которой ей вернулась тяга к экзотической кухне, и резвой антилопой направилась в туалет.
Если мама уходит в туалет, она уходит умирать. И никак иначе!
Стоило мне уйти в туалет, как ребенок тут же начинал чувствовать себя сиротой, брошенным на произвол судьбы. Пока я, оседлав местный трон, пытаюсь вычислить подлого диверсанта, устроившего такой переполох внутри меня, ко мне в дверь ломилась Армия Спасения Мамы.
Дома дверь спокойно выдерживала натиск упитанной шерстяной тушки. А все потому, что Мамина Умиральня была очень маленькой. И мама втайне подпирала ее ногой. Но здесь в санузле вполне можно было бы разместить целый гарнизон, проводить балы и сражения. И мамина нога не дотягивалась до двери, вызывая у мамы комплекс неполноценности.
– Аррр! – ворвалась Армия Спасения Мамы, прокатившись на скользких шлифованных плитах.
Через минуту я сидела, пристально глядя в глаза одному бессовестному Бэтмену. Тот сидел напротив меня, внимательно следя за процессом.
– Мама умеет ходить в туалет. У нее ого-го какой опыт в этом опасном деле! С мамой ничего не случится! – убеждала я, а глаза смотрели на меня с укором: «Мама-мама, как же так! Ушла, одна, без меня!».
– Давай мама сейчас вернется? – предложила я, взмахнув рукой.
Ой, зря я это сделала!
Юный герой тут же понял страшную вещь. У мамы … свободные руки! А это значит, что мама может чесать его!
Это было моей роковой ошибкой. Я закатила глаза и стала чесать за ушком. Мне подставляли разные эрогенные зоны, требуя с особой тщательностью почесать там, где не дотягивается еще неуклюжая лапа.
– Маме нужно вставать! – заметила я, чувствуя, как к ногами привалился маленький тушканчик. Когтистая лапа пыталась оставить маму без трусов, тем самым обеспечить ей счастье в личной жизни. Но мама была категорически против.
– Ну все! – строго сказала я, намекая, что аттракцион окончен.
Титикака разобиделся. Еще бы! Мама не сточила руки по пояс об него! Вот такая вот плохая мама! Просто ужасная!
Я выдохнула, приводя себя в порядок и зарекаясь вычислить этого пищевого дивергента, вызывавшего пищеварительную бурю.
Когда я вошла в комнату, в ней царила тишина. Жеваный крот и кожаный еж лежали на своих местах. Тарелка с нетронутым мясом стояла на столе. Скинутое одеяло валялось на полу.
– Тити? – позвала я малыша. – Ты что? Обиделся? Ах, я и забыла, ваше высочество! Мама мало чесала… Ну иди сюда, сейчас дочесывать буду…
И тишина.
– Тити? – встревожилась я, но тут же вспомнила про привычку охотиться на маму. На всякий случай я обернулась. Горький опыт подсказывал, что стоит ожидать нападения сзади.
В первый раз я шла с горячим чаем, как вдруг маму приняли за сочную антилопу и попытались прикончить молниеносным прыжком из-за шторки. Страшные челюсти должны были сомкнуться на маминой шее. Но в силу роста, обязанности перекушенной шеи исполнила мамина попа.
Дикий и животный визг мамы стал приятным украшением вечера для всех соседей. Потом юный охотник долго извинялся. И даже решил слизать с мамы сладкий чай в знак примирения.
– Тити? – с подозрением обернулась я, не слыша крадущегося тигра.
То, что тигры любят нападать сзади, я узнала благодаря великому и могучему интернету. И в качестве защиты от внезапного нападения старалась носить подушку, привязанную к попе. Думаю, что стоит вернуть прежнюю традицию. Вот только где ребенок?
– Ты где? – запереживала я, не чувствуя, как сомкнулись игривые челюсти на мамином филее. – Так, это уже не смешно!
Я заглянула под кровать, за штору, сбегала в ванную, но ребенка нигде не было. Сейчас проверим! Есть у меня средство от внезапных засад.
– Тити, – позвала я, водя поясом от халата по ковру. Обычно этот номер вызывал внезапно рассекречивание секретного агента. Он вылетал и бросался на врага. Но сейчас стояла тишина.
Я бросилась к двери. Но дверь была закрыта. Снаружи!
Что ж так холодно? Только сейчас я почувствовала, как в комнату проникает холод.
– Окно! – дернулась я, бросаясь к окну. Ветер прижал створку к раме, но окно было открытым.
– Если какой-нибудь местный ястреб унесет моего Титикаку, – выругалась я, открывая окно и высовываясь наружу. – То я из этого ястреба себе подушечку набью!