Кузнец из преисподней
Шрифт:
После второго залпа заполыхала рощица, росшая сразу за линией вырубок. Из рощи кинулись наутек редкие уцелевшие, показались горящие подводы, влекомые испуганными лошадьми.
– Нечитайло, Самойлов, бери сотню и – прочесать лес!
– Майор Ладога звонит – во втором эшелоне раненых некуда девать…
– На них что, тоже напали? Эй, дежурный, дай мне связь с аэростатом!
– Ваше превосходительство, связи нет. Видать, кабель оборван.
– Звони начальнику второго эшелона, пусть свои дирижабли поднимут, живо!
– Глядите, вон там, слева… желтое плещет… Никак Вечное пожарище подступает?
– Точно, оно и есть, вон кусты пожрало…
Даляр приказал перенести огонь на левую сторону.
За левой насыпью начинался пологий склон, держать оборону в этом направлении было тяжелее. Из невидимых окопов, отрытых ночью, начали палить из самодельных пищалей крупного калибра. По броне застучала шрапнель. Скрипнули тормоза, вагон качнулся и, тихо набирая скорость, снова покатился вперед.
– Вто-ррая рота-а! Рассы-ыпаться, за мной!
– Арбалетчики, зажигательные – заряжай! Там солома сухая по гребню, запалите-ка ее!
– Бей их, вон они, слева! Там их уйма, гадов!
– Капитан Самойлов, слышишь меня?! Приказываю закрепиться на гребне, дальше – не лезть! Как слышишь?
– Кто же это такие?.. – задумчиво, ни к кому не обращаясь, проговорил Артур.
В цейсовский перископ он различал татуированных башкир, низкорослых мужичков, похожих на хантов, черноволосых кавказцев. Встречались желтые дикари, уроженцы болот, но среди них преобладали самые обычные русские рожи.
– Сброд всякий… – В башню неслышно поднялся Черный Дед. – Ты в Эрмитаже у себя закис, насекомых не видишь. А я вижу. Уж поверь старику, это кто-то каторжников повыпускал.
Стрелки первого батальона посыпались из вагонов и сразу залегли, настолько плотная стрельба началась. Но опытное ухо уже различало прорехи в грохоте оружейного огня. В основном палили из пушек и максимум – из трех пулеметов. Пешие враги были преимущественно вооружены арбалетами или некачественным гладкоствольным оружием.
– Майор, выкатывай батарею! Накрывай их картечными, чтобы подняться не могли!
– Слушаюсь! Первый, второй расчеты, заряжай картечь!
Первый батальон, неся потери, развернулся цепью. Коваль видел в бинокль, что капитана упрекнуть не в чем, – он грамотно распределил людей и бесстрашно повел в бой.
– Похоже на то, каторжане, – продолжая беседу, согласился президент. – Но они бы сразу разбежались. На кой черт им за кого-то головы терять? Ты глянь, там за оврагом – батарея целая стоит. Вон, как мы назад покатили – видно стало… Они просто развернуться не успели, нас позже ждали. Если пристреляются – от нас колеса одни останутся. Слава богу, никудышные из них артиллеристы!
– Вот и смекай, – неторопливо раскуривая трубочку, гнул свою линию Озерник. – Это как пить дать народ из тюрьмы или с рудников, на тебя да на власть все до единого – злые. Значит, вырвались из острога только сегодня, потому тебе донести никто не успел. А может, и не поэтому. Ты же смекай, кто в тюрьму войти может без подозрений, без ярлыков от Трибунала, без приказов судейских?..
– Соборники, попы… – ахнул Коваль.
Повинуясь приказам Даляра, пушки бронепоезда перешли на беглый огонь осколочными. Две роты первого батальона пролезли под рельсами и поползли вверх по склону, навстречу вражеским окопам. Засевшие в окопах поняли свою ошибку слишком поздно. Они не могли стрелять, перевесившись через бруствер вниз. Зато с башен поезда по их огневым точкам прекрасно пристрелялись канониры. Уже третий временный дот поднялся на воздух. За разрывом от попадания снаряда слышались громкие хлопки – это в окопе рвались боеприпасы. Затем вздымался столб огня, вместе с ним фонтаном взлетали куски бревен, обломки лафетов, колеса и мертвые бандиты.
– Нечитайло, выгружай свою команду, надо тех пушкарей, что за лесочком, – добить! – приказал генерал.
– Слушаюсь! – В шестом вагоне отодвинули широкие двери, на цепях спустили трап. По нему зацокали копыта.
Кавалеристы выводили застоявшихся коней, казачий эскадрон на ходу разворачивался для атаки. Друг другу передавали факел, поджигали бутылки с «коктейлем Молотова» – единственным полезным изобретением, которое принес в русские войска предатель Сергей Дробиченко. Лошади пугались разрывов гранат, зато негромкие хлопки бутылок не мешали наступлению. Вот и сейчас сотник Нечитайло планировал закидать артиллеристов горючей смесью, а уж потом, приблизившись вплотную, взяться за шашки.
С противоположной стороны полотна развивала наступление пехота. Вроде бы все шло неплохо, не считая того, что бой разгорался не в далекой Турции, а в самом центре родной страны. Кроме того, седьмым или восьмым чувством Артур угадывал за близкой победой приближение новых неприятностей…
Чересчур легко удалось рассеять неорганизованные банды заключенных. Слишком легко и слишком быстро.
– За мно-ой! В ата-аку! – прогремел басом капитан, и первый, размахивая шашкой, ринулся на гребень холма.
– Отставить огонь! Есть отставить… – прокатилось по боевым постам.
Пушки замолчали. Стало слышно, как бригада ремонтников распиливает и сбрасывает с рельсов баррикаду. Черный Дед, стоя рядом с Ковалем в башне, продолжал свои подметные, ехидные речи:
– Попы… они всюду без масла пролезут. Больно много власти ты им отдал, президент. Сам же кричал на сходах, что вера – дело личное, что каждый свою веру пусть сам взрослым изберет. Кричал ведь такое? Ага, а теперь попам сколько власти дал…
– А пушки? – нашелся Коваль. – Ну, допустим, среди соборников измена, готов я в это поверить. Но у нас каждая единица вооружения – на учете, не научились мы пока пушки лить.
– Опять же смекай, – не унимался Касьян. – Кто мог, окромя тебя, найти схроны с оружием?
Капитан со своими ярыми вояками ворвался на гребень холма. С аэростата передали, что враг бежит, побросав оружие и припасы. Захватили первых пленных, которые сами попадали на колени, подняв кверху руки. Действительно, пленные оказались бежавшими из зоны арестантами. Человек сорок обритых гопников вели под конвоем к передвижному карцеру. Однако с правой стороны, из горящего леса, продолжался обстрел. Невидимое тяжелое орудие ударило еще дважды, и оба раза удачно. Первый снаряд угодил в распахнутую дверь вагона, где «квартировал» первый батальон. Трое дневальных погибли при взрыве оружейной комнаты. Тяжелая платформа устояла на рельсах, зато крышу и боковые стены вагона разнесло в щепки.