Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
***
Когда к жилому дому подъезжает скорая медицинская помощь, у жильцов праздно гуляющих или смотрящих в окна мысль о плохом здоровье возникает само собой. То там кольнёт, то здесь. Правда? Рано или поздно, это случается с каждым. И если машина с красным крестом проезжает мимо, это ещё не повод радоваться. Она может вернуться, потому что просто перепутала адрес.
Когда из скоройвышла красивая женщина, Вениамин сидел в машине Эльвиры и докуривал дамскую сигарету. Таким вредным способом, он пытался воздействовать на разгулявшиеся нервишки.
«Докторша, - подумал Вениамин. – Почему тогда без белого халата?»
Вениамин не успел опомниться, как женщина оказалась у егомашины и, постучав в боковое стекло, что-то спросила сопровождающего её, по всей видимости, врача, так как к накинутому на плечи белому халату прилагался докторский саквояж.
Вениамин опустил стекло и услышал фразу.
– …её машина, - подтвердил врач.
– Ты зачем здесь сидишь? – спросила женщина.
– М-м-м…простите… что? – удивился Вениамин.
– Ты зачем сел в эту машину? – Не унималась женщина. – А-а-а?
– М-м-м… я… - в женщине Вениамин узнал депутата Государственной Думы, поэтому кроме мычания на ум ничего не приходило.
– Иди за мной!
– направляясь к подъезду, приказала депутатка.
– Пойдёмте, пойдёмте...
– уговаривал врач. – У Светланы Анатольевны нервный срыв. Если ей перечить начнётся такое…
Погрузившись в думы, Вениамин брёл следом. Он мог начхать на депутатку и показать своё «я», но зная крутой нрав Эльвиреной мамы, а это была именно она, художник абстракционист решил не связываться, во всяком случае, пока, когда его роль ещё не определена.
Услышав голоса, Вениамин очнулся и увидел странную сцену, происходящую на лестничной площадке.
Герман Леонардович с чемоданом в руке немного смущённый, молча, заходит в квартиру, словно возвращается из командировки. В дверном проёме с ужасным лицом, словно испугавшись разоблачения, его встречает жена Эльвира.
«Что, там где-то прячется любовник?
– подумал Вениамин. – А как же я?»
– Быстро заходите! – приказала Светлана Анатольевна.
– Мама! – закричала Эльвира.
– На! – Светлана Анатольевна размахнулась и врезала дочери по щеке.
– За что?! – У Эльвиры брызнули слёзы. – Ухм-хм-у.
– Что ж ты мне нервы-то мотаешь, дочка? У меня в Думе заседания. Я всё бросаю и, как дура, мчусь сюда, чтоб увидеть сцену разлуки.
– У Светланы Анатольевны нервный срыв ей нельзя перечить. – Герману Леонардовичу своё беспокойство врач пытался донести шёпотом. – А то начнётся такое…
– Ты это всё замутила? – смотря на дочь, спросила Светлана Анатольевна. – Только не ври мне!
– Дело в том, - начал Герман Леонардович. – Эльвира такая творческая натура, что эмоции ей…
– На! – Светлана Анатольевна размахнулась и врезала зятю пощечину.
– Вот и до меня дело дошло, - сказал Герман Леонардович.
Эти слова дошли и до Вениамина, и он, прихватив щёку, припомнил, что когда-то целуя депутатке ручку, поймал себя на мысли, что такая рука с деловой хваткойне даст маху. Рядом в ухо Вениамина лилась тихая речь врача.
– У Светланы Анатольевны нервный срыв ей нельзя перечить. А то начнётся такое…
– Ты Вениамин? – спросила Светлана Анатольевна, приближаясь. – Меня не надо бояться…
– Мама! – крикнула Эльвира.
– У меня с ним ничего не было.
– М-м-м… – пытаясь растянуть дистанцию, Вениамин отступал. – Я здесь совершенно не причём…
– На!! – пощёчины получились на загляденье, потому что депутатка выстрела дуплетом, с двух рук.
– Ах, как… – Вениамин почувствовал лёгкость, словно камень свалился с души. – Хорошо…
Прозвенел звонок. Так как дверь была не заперта, в неё осторожно вошли.
– Вам что здесь нужно? – спросила Светлана Анатольевна у вошедшего мужчины.
– Здравствуйте, – сказал мужчина приглушённым голосом, но увидев стоящую в углу картину, сразу приободрился, попав в нужный для себя тон. – Я пришёл за картиной. Эльвирочка ничего менять не надо. Моя жена сказала, что художник всегда прав. Пожалуйста, вот деньги.
– Сколько здесь? – спросила Светлана Анатольевна.
– Мама!
– Молчи!
– Как и договаривались, - сказал мужчина. – Пятьдесят тысяч рублей.
– Даю девяносто. – Светлана Анатольевна взглянула на картину. – У меня на даче для неё есть отличное место.
– Уступите за сто, - попросил мужчина.
– Ради жены. Она беременная. Пожалуйста, у меня больше нет денег.
– Муж покупает жене картину. Она беременная. – Светлана Анатольевна пустилась в рассуждения.
– Дома художников, как собак не резанных. Полно картин, и не одной беременной.
– Мама!
– Что мама?! Мы с папой никогда не дождёмся. А ну вас. Я ухожу.
– Мама, подожди, - Эльвира потупила взгляд. – Мы с Германом постараемся вас скоро осчастливить.
От этих слов задетый за живое Вениамин прикусил губу. Разве можно сравнить сердечную боль с каким-то банальным укусом.
– Ну, ну... – сказала Светлана Анатольевна.
– Мама, а как ты узнала… ну что… мы? – спросила Эльвира.
– Ты случайно включила телефон и позвонила мне. Так что я всё слышала. Это раз. Потом, не забывай, я первый зам в комитете по безопасности. Это два. И три… - Светлана Анатольевна как-то особенно посмотрела на своего спутника. – Познакомьтесь, мой новый помощник Кузьма Ильич.