Кузнечики [=Саранча]

Срблянович Биляна

Максим встает. Надежда пугающе серьезна.

Макс: Откуда ты знаешь?

Надежда: Иди.

И Максим, к счастью, слушается. Идет.

Затемнение

IX

И снова кухня Игнятович. За столом отец и сын. Им нужно поговорить. Милану

нужно кое-что сказать, и он сказал бы, если бы знал, как начать. К стене прислонилась Алегра. Она все слушает с каким-то насмешливым выражением лица, которое дети лет десяти умеют делать специально. На ней спортивная кофта и балетная пачка. Никто не обращает на нее никакого внимания.

Милан: Папа, послушай…

Милан встает.

Игнятович: Что, сынок?

Пауза.

Милан: Послушай, я хочу тебе сказать…

И тишина.

Игнятович: Я слушаю!

Снова тишина.

Милан: Значит, смотри…

Игнятович: На что смотреть, сынок?

Милан: Не надо кричать.

Игнятович вообще не кричит.

Игнятович: Я должен кричать. Если ты действуешь мне на нервы.

Милан: Я действую тебе на нервы, уже! Ты даже не знаешь, что я хочу тебе сказать..

Игнятович: Не знаю, пока ты не скажешь!

Милан: И не скажу, если ты так себя ведешь!

Игнятович: И не говори!

Игнятович встает и собирается выйти. Он давно потерял терпение, общаясь с сыном. То, что происходит сейчас, это уже последствия.

Милан: Ты куда собрался? Я же сказал, что хочу поговорить.

Игнятович: Так о чем же, детка?!

Милан: Сядь, пожалуйста. Я не могу, когда ты вот так стоишь. И я не детка.

Игнятович садится. Уступает и садится. Алегра молча стоит в своем углу, все так же прислонившись к стене, и наблюдает за разговором. И даю вам честное слово, цинично смеется.

Игнятович: Ну вот, я сел. Теперь скажешь?

Милан: Смотри, папа… Знаешь, эти деньги…

Игнятович: Какие деньги?

Милан: Вот, ты опять кричишь.

Игнятович: Какие деньги?

Милан: Папа, мы не можем говорить в таком тоне.

Игнятович: У меня нет никаких денег.

Милан: Есть. На книжке.

Игнятович: Это не мои. Они на срочном вкладе.

Милан: Значит,

сними их, папа.

Игнятович: Ах, вот как? Это невозможно.

Милан: Конечно, возможно. Это же твои деньги. Ты можешь делать с ними, что захочешь.

Игнятович: Да. Поэтому я их и положил.

Милан: Но папа…

Алегра улыбается.

Алегра: Дедушка!

Игнятович: Что?

Алегра: Показать тебе, что я умею?

Игнятович: Покажи, солнце мое!

Милан: Алегра, не сейчас…

Ребенок вообще не слушает его.

Алегра: Я выучила одно па.

Милан теряет терпение.

Милан: Алегра! Ты слышала, что я сказал?

Алегра: Мама мне помогла.

Игнятович: Мама, неужели? Ну-ка, посмотрим!

Алегра бежит в другой конец кухни, включает cd-плейер, который стоит на холодильнике. Сначала слышна только мелодия, а потом и голос Колла Портера, та же самая песня — «NightandDay». Алегра становится в позу, готовясь продемонстрировать что-то из этой ужасной детской хореографии, которую дети показывают своим родителям и взрослым, оказавшимся тут случайно. Хореографию, когда сами дети похожи на марцепановых куколок, которые грациозно двигаются, а все присутствующие издают вздохи, наблюдая все это с широкой улыбкой и скрещенными на груди руками, как будто просят Богородицу продлить это чудное мгновение, и с восторгом следят за каждым движением.

Милан: Алегра, выключи это немедленно! Ты слышишь, что я тебе говорю?!

Ребенок начинает танцевать, Игнятович улыбается и постукивает пальцами по столу в ритме слащавой музики. Милан кричит.

Милан: Алегра!

И как будто бы по команде отца, Алегра начинает петь.

Алегра: Night and day, you are the one

Only you beneath the moon or under the sun…

Милан: Alegra, dajem ti rec, bi'ces kaznjena!

Алегра: Whether near to me, or far

It’s no matter darling where you are

I think of you…

Милан: Алегра!!!!!

Милан встает, идет, чтобы выключить музыку.

Игнятович: Браво, дорогая, браво!