Кузница Тьмы
Шрифт:
– Они не стали бы, - прошептал Риз.
– Им нужно бить быстро, - продолжал Крил, - прежде чем гости из Харкенаса доберутся до места свадьбы. Не понимаешь, Риз? Разгневай братьев - нет, приведи в слепую ярость - и чьи руки начнут гражданскую войну?
– Он ухватился за поводья.
– В седла. Мы скачем в имение, там я передам вас кастеляну.
– А вы, сир?
– Свежего коня. Нет, двух. Я буду гнать всю ночь - сержант Агелас должна была уже появиться. Что-то случилось. Если нападающие будут ждать рассвета, я подоспею к лорду Джаэну вовремя...
– Сир, не думаете, что они следят
– Если поехать по другому берегу реки... есть брод...
– Знаю его, сир, но река вздулась - никто не рискует переходить, и это вполне разумно.
– Поэтому они не оставят дозорных.
– Сир, вы не должны ехать в одиночку.
– Капрал, возможно, лорд Джаэн был прав, а я во всем ошибаюсь. Нужно готовиться. Объясните все кастеляну Деларену.
– Да, сир.
Они развернули утомленных коней и съехали с холма.
Под вихрем звезд в ясном ночном небе Нарад спешился, как и весь отряд Бурсы. На поляне ожидал другой отряд Легиона, хотя и без мундиров. Из неосвещенного лагеря навстречу им вышел офицер.
Женщина была высокой и хорошо сложенной, но двигалась неровно и развязно; Нарад подумал, не пьяна ли она. Однако слова оказались резкими и четкими: - Капрал Бурса, какие ты принес новости?
– Мелкие трудности, сир. Разобрались по дороге. Однако можно быть уверенным, что никакая подмога с севера к ним не успеет. Капитан Скара Бандарис ответил моему гонцу?
– Боюсь, я задержала твоего гонца.
– Сир?
– Слишком велик риск, капрал. Я сочла благоразумным, что ни один солдат Легиона не должен попасть в Харкенас. Понимаю, тебе нужно подтверждение приказов. Тебя тревожат события, но прими слово Инфайен Менанд: мы делаем лишь то, что нужно. Эти первые мелкие кровопролития должны остановить куда большую кровь.
– Да, сир.
– Ну-ка, избавьтесь от знаков различия Легиона. Вам приготовлена запасная одежда.
Нарад был достаточно близко, чтобы расслышать разговор. Он так понял, что Инфайен Менанд - эта женщина-офицер, хотя не был уверен. Однако Нарад различил в сумраке гримасу неуверенности на лице возвращавшегося Бурсы.
– Вы слышали лейтенанта, - сказал тот.
– Все к той груде одежды, и поскорее. Переодевшись, попробуйте заснуть. Задолго до рассвета мы пойдем пешими. Едим всухомятку. Ну, давайте.
Нарад вместе со всеми пошел к куче одежды. Начав рыться, обнаружил на некоторых тряпках липкие кровавые пятна.
– Рухлядь отрицателей, - пробурчала женщина рядом.
– На случай, если кого из нас зарубят.
– Такого оставят позади?
– спросил Нарад.
– Так бывает, Жижа.
Нараду не нравилось прозвище, которым его наградили, но он понимал: жалобы сделают только хуже. Еще одна ложь.
Женщина кинула на него взгляд.
– Сказал что-то?
– Нет.
– Я рада, - буркнула она чуть слышно, выбрала куртку и встряхнула.
– Четыре года голода после отставки. Однажды четверо парней из благородных поймали меня на сельской дороге. Сказали, я воняю, и чуть не утопили в реке. Смеялись и лапали меня, бросили голой в грязи. Я рисковала ради них жизнью, а они что сделали? Неправильно это, и теперь они заплатят.
Нарад уставился на нее. Другие тоже остановились но,
– Да ведь мне ничего не нужно, я и так без формы.
Женщина хохотнула.
– Везунчик. Иди спать, Жижа. Убивать будем на рассвете.
Они разбили лагерь на поляне перед новыми Великими Покоями Андариста. Здание стояло молчаливо, готовое, но необитаемое. В темноте дом-клинки рассыпались охранительной цепью, а Энесдии позволили наконец вылезти из кареты. Она вспотела в плотном плаще с капюшоном, вес одеяний давил на плечи.
Было уже поздно, отец один остался у костра. Он не сводил глаз с огромного здания. Дочь подошла ближе, ощущая странную пустоту, почти испуганная тем, что случится в ближайшие дни.
– Отличный дом тебя ждет, - сказал лорд Джаэн, протягивая руку.
Она ощутила теплоту ладони, почувствовала прилив сил, но и какое-то странное томление. Вскоре она уйдет от него, и все изменится. Энесдия тотчас пожалела прошедшие годы. Хотелось бы ей носить грубую детскую одежду и бегать кругами с Крилом, хохоча и бросаясь спелыми фруктами. У него новая туника вся покрылась пятнами. Хотелось бы ощутить жаркое солнце прежних дней, оно ведь никогда не омрачалось и единым облачком... а воздух пах свободой - этот запах она не прочувствовала вовремя, а теперь не вернет никогда.
– Жаль, что я отослал его, - сказал отец.
Он уже рассказал о своих страхах за дом, но Энесдия нашла их безосновательными. Они знать, ударьте по ним -Андарист, Аномандер и Сильхас расценят это как знак войны. Легион не решится, ведь они потеряют уважение королевства, прежде всего самой Матери Тьмы. Она даже решила, что отец хитрит, преследуя какие-то свои соображения.
– Наверное, так лучше, - сказала она, отгоняя словами обиду, мерзкое ощущение, будто ее бросили - теперь, когда Крил нужен больше всех остальных!
– Он был несчастен. Много недель или даже месяцев.
– Гм, - отозвался он.
– Это объяснимо.
– Нет, - взвилась она.
– Любимая дочь...
– Почему он не радуется за меня? Будь наоборот, я радовалась бы за него!
– Неужели? Правда?
– Разумеется. Любовь - чудесный дар, как же иначе?
Отец промолчал.
Вскоре она нахмурилась, обдумывая его молчание.
– Эгоизм, - заключила она.
– Он мне как брат, а брат не может быть несчастным из-за меня.
– Да, брат не может. Но ведь Крил тебе не брат, Энесдия.
– Знаю. Но не в том дело.
– Боюсь, именно в том.
– Я не тупая, отец. Знаю, на что ты намекаешь, но это неправда. Крил не может любить ТАК - он слишком хорошо меня знает.
Джаэн кашлянул... нет, то был не кашель. Смех.
Такая реакция почему-то не рассердила ее.
– Думаешь, я не знаю своего тщеславия? Ничтожности своих мыслей?
– Дочка, если ты понимаешь такие вещи, то мысли твои...
Она отмела возражения.
– Кто младший из братьев Пурейк? Кому недостает дерзости? Кто первым улыбается без причины?