Кузница Тьмы

Эриксон Стивен

– Именно, - отозвался Великий Каменщик.
– Тут остается лишь верить. В мою честность и, разумеется, в свою.

Еще один миг, в котором, казалось, весь мир замер, не в силах пошевелиться... и Аномандер снял кинжал с пояса и провел по левой ладони. Кровь потекла, капая на почву.
– Над камнем очага?
– спросил он.

Однако Каменщик покачал головой.
– Не обязательно, Первый Сын Матери Тьмы.

Камень медленно лег на предназначенное место.

Спаро прерывисто вздохнул, чуть не согнувшись - ведь мир снова стал правильным. Оглянулся на господина: Андарист был бледен, потрясен и, кажется, даже испуган.

Братья не ожидали момента столь

опасного, столь отягощенного смыслом. Нечто покинуло их, словно сбежал ребенок; глаза Аномандера стали суровее и взрослее, твердые как камень, и встретились с глазами Каменщика-Азатеная.
– Готово?

– Готово, - подтвердил Азатенай.

Голос Аномандера стал резче.
– Тогда я должен выразить нежданную тревогу, ибо вынужден был вложить веру в целостность Азатеная, ведомого мне лишь по репутации - по талантам работы с камнем и силе, которой он, как говорят, наделен. Господин, вы слишком далеко зашли в вопросах веры.

Глаза Азатеная сузились, он неспешно выпрямился.
– Чего же попросите у меня вы, Первый Сын?

– Связи кровью и клятвой, - ответил Аномандер.
– Будьте достойным моей веры. Этого и только этого.

– Мою кровь вы уже получили, - сказал Азатенай, указав на камень очага.
– Что до клятвы... ваша просьба не имеет прецедентов. Дела Тисте мне не важны, еще менее желаю я заключать союзы со знатью Премудрого Харкенаса. Похоже, такая клятва втянет меня в кровавую резню.

– Мир царит во владениях Тисте, - отозвался Аномандер, - и так будет и далее.
– Миг спустя, едва стало ясно, что Азатенай непреклонен, он добавил: - Вера не станет требовать вашего союзничества, Великий Каменщик. Клятва не обяжет вас проливать кровь на моей стороне.

Андарист повернулся к брату.
– Аномандер, прошу. Не нужно...

– Наш Каменщик вырвал клятву у Первого Сына Тьмы, брат. Он думает, что это маловажная вещь? Если монета для него не ценна, я потребую расплатиться иначе.

– Он Азатенай...

– Азатенаи не связаны честью?

– Аномандер, не в том дело. Ты сам сказал: кровная связь действует на обе стороны. Как оказалось, ты связал себя с камнем моего очага. Поклялся хранить брата и любимую им женщину, а тем самым и брачный союз. Если не такие чувства двигали тобой с самого начала - не лучше ли нам всё узнать, как намекает Великий Каменщик?

Аномандер отступил, словно его сотряс удар. Поднял окровавленную руку.

– Я не сомневаюсь в тебе, - настойчиво продолжал Андарист.
– Скорее настаиваю, чтобы ты пересмотрел требования к Азатенаю. Мы о нем не знаем ничего, кроме репутации - однако репутация его чести безупречна.

– Именно. Однако же он колеблется.

Великий Каменщик резко вздохнул.
– Первый Сын Тьмы, слушайте мои слова. Если вы вырвете у меня клятву, я буду держаться ее. Эта истина будет бессмертной, пока будем живы мы двое. Но вы можете пожалеть.

Андарист подступил к брату. Глаза стали умоляющими.
– Аномандер... неужели ты не видишь? Ты просишь большего, нежели может понять любой из нас!

– Я получу его клятву, - сказал Аномандер, вперив взор в Каменщика.

– Ради чего?
– воскликнул Андарист.

– Великий Каменщик, - попросил Аномандер, - поведайте нам о ваших непонятных ограничениях.

– Не могу. Я уже сказал, Первый Сын: это беспрецедентное дело. Буду ли я связан вашим зовом? Наверное. Но и вы вынуждены будете откликаться на мой. Пропадут ли между нами всякие секреты? Будем ли мы вечно противоборствовать или встанем заодно? Слишком многое неведомо. Обдумайте тщательно, ибо кажется мне, вы говорите из уязвленной

гордости. Я не тот, кто меряет ценности монетой, но мои сокровища нельзя ухватить рукой.

Аномандер безмолвствовал.

Азатенай поднял руку и Спаро с изумлением увидел кровь, текущую из глубокой раны на ладони.
– Тогда сделано.

Едва он повернулся в сторону, Аномандер воскликнул: - Погодите немного. Мне известен лишь титул. Я хочу знать ваше имя.

Здоровяк чуть повернул голову и всмотрелся в Аномандера.
– Меня зовут Каладан Бруд.

– Хорошо, - кивнул Аномандер.
– Если нам предстоит стать союзниками...

– Это, - прервал его Каменщик, - мы еще посмотрим.

– Не проливая крови ради моего имени и за мое дело...

Каладан Бруд оскалил зубы, и зубы его оказались острыми и длинными, как у волка.
– И это еще посмотрим.

ТРИ

Не так уж много лет назад, совсем немного - хотя ей и на ум не приходило считать годы - Кория Делат жила в иной эпохе. Солнце было ярче и теплее; неся дюжину или еще больше кукол по узким и опасным каменным ступеням на платформу Аэрии, выставляя под суровые лучи света, она задыхалась от восторга. Ибо это был их мир, чисто очерченный низкими, едва отбрасывавшими тень стенками, и жар камня взлетал с летним ветром, словно нашептывая обещания.

Там, наверху, в затерянной эпохе, всегда казалось - у нее есть крылья и остался один миг до полета в бескрайнее небо. Для кукол она была великаншей, богиней, рукой творения; даже без крыльев она стояла, глядя на них сверху вниз, наклонялась, меняя неудачное расположение, поднимая головы и видя стежки улыбок и делающие удивленные "О" ротики, сверкающие круглые глаза из полудрагоценных камней - гранат, агат, янтарь - что блестели и мерцали, словно впитывая яростный свет.

Лето тогда было дольше, а дождей она не сумеет даже припомнить. С Аэрии можно было озирать обширный мир за пределами себя и кукол, мелких своих заложниц. Север окаймляли Арудинские Холмы, за лигу от крепости. По картам, которые давал ей От, она узнала, что холмы идут более-менее с востока на запад, на востоке прерываясь на самых границах подвластных Тисте земель, а на западе чуть уходя к северу, формируя южный край долины - обиталища Тел Акаев. Поглядев же прямо за восток, она увидела бы плоские степи Джеларканского Удела, так называемой Спорной Территории. Память намекала на темные стада, пятнавшие землю - или эти образы пришли от древних гобеленов в студии Ота? Так или иначе, громадные существа шествовали ныне лишь в воспоминаниях, не наяву. На юге же имелись две насыпные дороги, уже тогда почти заросшие; одна уходила на юго-запад, вторая на юго-восток. Одна ведет, знала она, к Омтозе Феллаку, Пустому Городу. Вторая протянулась до восточных границ, и по ней она странствовала в первый раз - из мира девочки Младшего Дома Делак, из селения Абара сюда, в самую северную крепость Джагутов, в королевство, которое они уже не называли своим, но по-прежнему населяли.

Поэтому От и высмеивал частенько идею "спорных территорий", намекая на нежелание или неспособность (учитывая неудачи в войнах с Тисте) Джеларканов взять под контроль новые земли. К тому же означенные земли стали бесплодными, мало подходя даже под пастбища, а образ жизни Джеларканов не предусматривал разведения скота. Не за что спорить. Похоже, это всего лишь пример бессмысленных соседских ссор: топающие ноги, сдавленные вздохи, ярость, готовность пролить кровь.

От был прав, высмеивая такое.