Кузня Крови
Шрифт:
Слева, снизу, снизу, сверху, укол.
Зря!
Её меч лишь вспарывает мне плащ и плечо. Зато мой меч входит ей в живот и вспыхивает синим пламенем.
Я отпускаю рукоять и делаю шаг назад, глядя в распахнутые от боли глаза девушки. Она что-то хрипит, но я не успеваю даже понять, что.
Спина вспыхивает болью, грудь леденеет, и я сам валюсь в снег под ноги ещё стоящей девушки. И не могу даже увидеть, кто же меня убил.
Глава 33
С Адалио мы столкнулись тем же вечером, когда
Я замедлил шаг, а поняв, что он не собирается освобождать дорогу, и вовсе остановился.
Он хмыкнул:
— Ты ведь понимаешь, что полностью бездарен, как глава войска? Я бы не доверил тебе и отряд, не то, что печать гонгана. Наше поражение — целиком твоя вина.
Я лишь пожал плечами:
— У тебя будет возможность показать мне, как всё должно быть на самом деле.
Адалио взорвался:
— Да что здесь показывать?! Мы бились, словно толпа крестьян. Ни строя, ни порядка, ни… — он замолчал, резко махнул рукой, и уже тише припечатал. — Ничего из того, что отличает солдата Дома от землепашца — ничего из этого ты не сделал.
Я изумился:
— Какого ты строя ждал? От кого? От тех, кого наловили по городам королевства?
— Наняли!
— Не придирайся к словам, Адалио, ты меня прекрасно понял. Это у тебя одни из лучших, кто стоял на том поле. Но даже у меня двое из тех, кто точно сбежал в солдаты от петли. Что уж говорить про…
Адалио рассмеялся, оборвал меня взмахом руки:
— Не жалуйся, северянин. Вам там не привыкать воровать друг у друга овец.
Я поднял брови и хмыкнул. Этим он пытается меня задеть? Какая глупость. Лишь пожал плечами:
— Южанин, тебе ли не знать, что для строя нужны щиты, копья и выучка. Что из всего этого было у нас сегодня? Палки?
Он лишь покачал головой:
— Вы там на своём севере совсем размякли, как я погляжу. Похоже, вам пора делиться землями.
Его слова неожиданно задели меня за живое. Я разозлился:
— Не тебе об этом судить, Андалио.
Он удивился:
— Почему же не мне?
Я прямо сказал:
— Ты южанин. Из Великого дома. Чтобы сойтись с севером в поединках Предков, тебе для начала нужно отказаться от имени. Выходит, ты об этом мечтаешь?
Адалио вспыхнул, щёки его покрылись пятнами от гнева:
— Ах ты…
Он ухватился за меч и замер, услышав ленивый голос:
— Напоминаю, что за поединок без разрешения у нас положены уединённые тренировки.
Адалио развернулся, да и с удивлением оглядел наставника Глебола, что стоял, прислонившись к стене недалеко от нас. Я, кстати, тоже не заметил его появления. Как давно он там? И как мы не заметили его? Наставник же подначил:
— Но мне интересно, сумеете ли вы пережить их в такой мороз. Так что, не медлите, тащите мечи из ножен!
Адалио хмыкнул, повернулся ко мне и спросил:
— Ты хотел меня оскорбить? Тебе это удалось, — холодно бросил. — Поединок. Сейчас.
Я рассмеялся:
— Теперь я понял, к чему ты вёл всё это время. Ты сам хотел разозлить меня так, чтобы я не отказался от поединка.
Адалио
— Если откажешься, я буду считать тебя трусом.
Эти слова заставили меня покачать головой:
— Адалио, не нужно выдумывать таких сложностей. Я не Бихо. Если ты хочешь поединка, просто подходишь ко мне и говоришь — северянин, пошли! И всё.
Наставник Глебол вновь вмешался:
— И всё?
Я согласился с ним:
— И наставника с собой бери каждый раз.
Это вызвало у Глебола одобрительный, гулкий смех. Успокоившись, он отстранился от стены, хлопнул в ладоши:
— Вижу согласие сторон есть. Прошу на площадку, птенцы.
Адалио резанул меня взглядом, не хуже клинка, прежде чем отвернуться и шагнуть прочь, к выходу.
Площадка оказалась засыпана свежим снегом, но лишь чуть выше щиколотки. Смешно для меня, но Адалио досадливо морщился, то и дело переступая с носка на пятку и проминая снег. Мы сейчас стояли, ожидая, когда принесут светильники и зачарованные мечи.
Габино, брат владетеля Суава выскользнул из темноты неожиданно. И опередив слуг со светом.
Недовольно оглядел нас обоих, процедил сквозь зубы:
— Надумали на ночь глядя, — тут же рявкнул. — Чего замерли? Мечи!
Мы с Адалио переглянулись и молча потянули свои клинки из ножен. Словно подгадав момент, подоспел запыхавшийся слуга, и светильник осветил красную и чёрную сталь.
Габино медленно поднял руки, с неуловимой глазу скоростью сплетая пальцы в десятках печатей. Не знаю, как остальные, но я отчётливо ощутил нечто странное. Словно от Габино во все стороны рванул порыв тёплого ветра. Неощутимого и незримого. Он не тронул снега под нашими ногами, не колыхнул наших одежд, но скользнул по щеке невесомой лаской, на миг отогнав холод наступающей ночи.
— Реузкхетарадошиок…
Слова перворечи Предков сливались в речитатив, настолько быстро шептал их Габино, адепт внешних техник.
Но речь — внешнее, наносное. То, без чего можно обойтись, проговорив про себя. Главное печати, направляющие жар души вовне тела адепта.
— Хеот!
Габино опустил руки и резко выдохнул сквозь зубы, словно у него только что сорвали с раны просохшую повязку. Услышав этот свист, я невольно передёрнул плечами, вспомнив, как мучился с ранами после своего бегства из замка и схватки с дезертиром толстого Вораза.
Я едва успел заметить, как осунулся Габино, как он уже отступил за край освещённого для схватки круга, скрываясь в темноте.
Наставник Глебол хлопнул в ладоши, заставляя перевести взгляд на него, безликую тень, на которую тоже не падал свет от светильников:
— Ещё одно наследие Кузни и Великого дома Верде. Ещё тех времён, когда Безымянный не предал своих братьев и сестёр, а в нашем мире царила гармония и единство. Вы оба под действием внешней техники, что защитит вас от смертельных ран. Наслаждайтесь схваткой. Сейчас, когда эдиктом дуэли до смерти запрещены, мало кто во всех королевствах может позволить себе ради простой ссоры отдаваться пылу схватки полностью. Начинайте.