Кванфатум. Миссия Асгул
Шрифт:
Несколько десятков людей в кислородных масках стояли вокруг него на расстоянии десяти метров, вооружённые и настороженные. За его спиной микрочастички стекались к пробоине, выстраиваясь одна за одной и восстанавливая корпус за хвостовой частью иглы.
Какой будет приказ, капитан? – спросил Шишкин, держа не прицеле пришельца.
Лада, кто это? – в свою очередь уточнил Штик.
Это септиноид с отдалённой планеты из древней галактики GA 1000001668. Контактов с ними не было уже более трёхсот лет. Однако известно, что они очень высокоразвиты и совершенно не агрессивны.
Опустите орудие! – скомандовал капитан. «Что он
Он неопасен и посылает дружелюбный сигнал, – уверил капитана Куратор. – Правда, разобрать, что он пытается сказать, я не могу.
Даже если так, что с ним делать? – спросил капитан.
Исследовать, конечно! Такая возможность! Контактов с ними не было так давно, – не мог сдержать радости Рилон.
Нам необходимо понять, что ему нужно. Рилон, вам и вашей команде я даю три месяца, далее будем действовать по обстоятельствам.
Мы сделаем для него переводчик, и вы всё узнаете сами, – согласился он.
Рилон пригласил к себе жестом Анаунет, и они шагнули к существу. Девушка показывала ему движениями рук всё, что они хотели сказать. Понемногу септиноид уловил логику невербальной коммуникации и понял, что его приглашают в другое помещение. Он встал и на двух лапках зашагал за удаляющимися людьми.
Первое время вид гигантского муравья вызывал опасения, постоянно шевелившиеся жвала казалась угрожающими. Хотя уже все знали, что он питается только синтезированным белком. И никто решительно не понимал его мотив оставаться на корабле. Даже имени у септиноида не было, и все звали между собой его просто «Муравей». А прежде чем кто-нибудь смог что-то понять, прошло пять месяцев.
Изучение незваного гостя началось с его анатомии, ведь для создания переводчика требовалось понять его физиологические строение, в том числе мозга. Муравей относился ко всему с пониманием и активно помогал. Вскоре взаимоотношения группы и испытуемого вполне наладились, они начали понимать друг друга без слов ещё лучше. Конечно, это был примитивный уровень общения, но и он позволял осознать, насколько Муравей был цивилизован. Именно тогда у команды зародилось чувство огромного уважения к этому сравнительно небольшому, но ощутимо глубокому и мудрому существу.
Вторая часть работы выполнялась психолингвистами. Они должны были понять логику его языка, расшифровать базовые понятия и соотнести их с сигналами в мозгу. Они перепробовали все известные методики, но всё было тщетно. Приемлемых для человеческого уха звуков он производить не мог физически, на уровне телепатии тоже возникли проблемы, поскольку его мир был исключительно уникален. Так работа и на этом уровне прервалась, а Муравей бродил по кораблю в своё удовольствие.
Он рассматривал всё и вся, перемещался по всему Кванфатуму, беспрестанно втягивал воздух, трогал и смотрел. Экипаж даже перестал обращать на него внимание, а он старательно шёл на контакт и особенно хорошо понимал просьбы помочь, подать или принести.
В тот день Муравей был среди военизированного отряда, они укладывали новое оборудование. Работёнка их ждала в водной среде, и они заряжали баллонами с воздухом скафандры, укладывали оружие и спецсредства. Муравей крутился с ними, кивал одобрительно головой, щёлкал губами и шевелил усиками.
А представь, он женского пола и без ума от нашего красавца? – смеялись они и смотрели в сторону Анита, который всегда держался независимо
Ребята, что-то не так, я Муравья таким никогда не видел, он моё оборудование обнюхал и отнял оружие, бросил на пол, – не обращая внимания на смех, сказал Анит и подошёл к ним ближе. – Вызывайте техников… – только и успел он сказать, как вдруг…
Поворачиваясь к месту происшествия, Анит краем глаза увидел, как у Муравья надулось брюшко и он плюнул чем-то плотным на его оружие. Не успела жижа коснуться металла, как обволокла его и плотно затянула. Тем временем сам септиноид кинулся к ним и, раскрыв свои непропорционально большие конечности, обхватил всех и отнёс в два прыжка в другой конец помещения. В этот момент произошёл невероятно мощный хлопок, который глухо раздался в плотной оболочке, прилипшей к полу. Раздувая отвердевшую уже жижу, огненный поток был нейтрализован. Кокон поглотил взрыв даже на уровне звука.
Быстро приходили в себя солдаты, нервно улыбались и хлопали по сочленениям рук и тела септиноида. Перебирая передними лапками, Муравей стремился к месту взрыва, попутно не забывая кивнуть очередному свидетелю события.
Что у вас произошло? – раздалось в динамиках.
Да тут у нас герой проявил себя, – ответил Шишкин и улыбнулся Муравью.
Да, это мы зафиксировали. На нём до сих пор стоят датчики, и это, я вам скажу, нечто невероятное, – теперь они узнали взволнованный голос Рилона.
А мы это видели своими глазами! – воскликнул Шишкин.
Ведите его к нам, срочно! Теперь мы знаем, как его понять. Это поразительно… – послышались из динамика слова, уже никому не предназначенные.
Техники в пути, пусть здесь разбираются. Я к Рилону. Да отдайте вы ему этот мешок, – не выдержал он, наблюдая, как команда пытается отнять у Муравья кокон от взрыва. – Может, он ему нужен. Пусть берёт.
Так и пошли они в лабораторию: взбодрённый Шишкин, давно соскучившийся по приключениям, и септиноид, обнимающий свою добычу. Он трогал её жгутиками, принюхивался и тихонечко урчал.
Браво, Шишкин, вашим воякам удалось то, что мы не могли сделать на протяжении пяти месяцев! – Рилон просиял, он был добр и очень весел. – Вы хоть понимаете, что произошло? Хотя это риторический вопрос, конечно.
Он нас спас, этого достаточно, чтобы стать членом нашей команды, – широко улыбаясь, сказал Шишкин. – Честь имею, – добавил он и козырнул Муравью. Тот ответил, и военный, напевая, удалился.
Картина эта немало удивила учёных, но произошедшее в ангаре их волновало сильнее. Наблюдать за ситуацией они начали с того момента, как септиноид начал ощутимо волноваться, вернее, проявлять интерес к оружию Анита. Датчики зафиксировали происходящие в его организме процессы, а именно: он, используя свои чувствительные, но до этого малоактивные рецепторы, как живая лаборатория по изучению химического состава вещества, провёл анализ испарений. Далее в его организме была произведена масса, которая впоследствии и сдержала взрывную волну и химическое заражение корабля. И сейчас он проверял возможные испарения и, как только оказался рядом с герметичными камерами, сразу отдал кокон на уничтожение. Именно в этот момент был получен ключ к пониманию его языка. Он оказался учёным-химиком, и с этих первичных понятий психолингвисты очень быстро выстроили с ним контакт.