Кванфатум. Миссия Асгул

Девале Анна

После трагедии он сел на ближайший корабль, который шёл к отдалённой колонии по добыче ценных металлов. Что теперь делать, он не знал, опустошение и глаза цвета фиалки преследовали его днём и ночью, а впереди была почти вечная жизнь. Солнце не излечивало душевные раны. Тяжёлые условия колонии, труд на износ и каждодневная битва между местной флорой и фауной постепенно растворяли его горе, изнашивали воспоминания о прошлой, бесконечно далёкой и безмятежной жизни фермера. Шишкин стал авторитетен среди работяг, научился управлять гигантский комбайном по сбору кристаллических структур. Казалось, новая жизнь начинала ему нравиться, излечивая раны прошлого. Но, весёлый

и находчивый на людях, оставаясь в одиночестве, он снова становился угрюмым, сам того не подозревая.

Знакомство со Штиком стало новой вехой его жизни, он прибыл на военном корабле с заданием отобрать самых лучших для обучения военному делу. Сильные духом и телом работяги с радостью сменяли свои трудовые будни на полную приключений, как им казалось, военную службу.

– Здравствуйте! – громко сказал Штик, и его бархатный бас сразу заинтересовал Джона, он стал внимательно слушать. – Начальство колонии разрешило сделать объявление. Всех, кто хочет улететь со мной и стать профессиональным военным, я буду ждать на своём корабле, сегодня. Завтра после тестов мы вылетаем, – закончил он, и сотни глаз опустились вновь в тарелки с едой.

Мужчины и женщины вернулись к своим делам, большинство всё устраивало, ведь тяжёлый труд хорошо оплачивался, да и коллектив был дружным. Некоторые хотели уехать, но боялись не пройти проверку и раздумывали над своими шансами.

– Джон, здравствуй, – ласково сказала молодая женщина. – Вот и смена команды начинается.

– Здравствуй, Сара, – ответил Шишкин спокойно. – Что ты имеешь в виду?

– Так всегда бывает. Сначала вояки забирают самых сильных, потом дают разрешение разъехаться желающим. Я это уже раз шестой наблюдаю.

– И остаёшься?

– И остаюсь.

– А я не знаю, – искренне сказал Шишкин.

– Я думаю, тебе надо ехать с ними, – уверенно сказала Сара.

– Почему?

– Тебе здесь не место. Нужно двигаться дальше и искать потерянного себя, – честно сказала она.

– Я подумаю… – ответил Шишкин, опустив взгляд.

Сара коснулась его плеча, погладила и отошла в сторону. Шишкин ещё раз посмотрел на капитана, спокойного, полного внутренней силы, могучего и красивого. И решился, решился пойти по новому пути. Он вернулся в свою комнату и понял, как мало у него вещей, как будто он всегда знал, что не задержится здесь надолго. Он всё собрал в небольшой рюкзак и лёг на кровать, решив отдохнуть перед прыжком в неизвестность. Это было их традицией когда-то – перед серьёзным решением лечь и, прикрыв глаза, подумать ещё разок.

– Здравствуйте, – как-то без энергии сказал он. – Я насчёт военной службы, – через тридцать минут, убедившись, что это будет правильно, он направился на корабельную стоянку.

– Очень хорошо, – в ответ ему приветливо улыбалась девушка в военной форме. – Капитан у себя и ждёт вас.

Она встала и широким жестом показала на коридор корабля, приглашая туда пройти Джона. Вскоре он очутился перед Штиком и, сидя в удобном кресле, отвечал на простые и даже дежурные вопросы. Он прошёл отбор, не без оговорок, конечно, но прошёл и, очень быстро обучившись всему, стал выполнять боевые задания. С тех пор началась его военная карьера, стремительная и очень успешная. На поле боя в нём просыпалась жажда крови и мести, при этом он был совершенно безразличен к своей судьбе, безрассудно бросаясь в самые жуткие ситуации. Подобное поведение не могло продолжаться долго без последствий, и это его полностью устраивало.

На пике безумного сумасбродства и излишнего риска на поле боя его чуть не убило осколком корабля, так как он вышел на открытое пространство, хотя был дан приказ находиться под защитой блиндажа. Его спас Штик, повалил на истерзанную взрывами, вязкую от бесконечных дождей землю и крепко прижал. Он смотрел на него гневно в упор, поначалу Шишкину это даже понравилось, но потом он прочитал во взгляде нечто большее, чем просто злость, и смутился.

– Вечером ко мне в кабинет, – коротко процедил капитан, оттаскивая его в укрытие. – И чтобы без этих шуточек до вечера, – уже спокойнее сказал он, осматривая не только Шишкина, но и весь взвод.

Солдаты облегчённо выдохнули и переглянулись – тяжело было с таким однополчанином рядом, он ведь рисковал не только своей жизнью. Вскоре операция была завершена, и солдаты начали грузиться в челноки. Теперь их ждал путь до корабля и отдых, миссия на сегодня была выполнена успешно.

Шишкин шёл по коридору, экзокостюм был сменён на обычную форму, пошитую по его фигуре, лёгкая обувь пружинила, и походка со стороны казалась почти воздушной. Но лицо его было озадаченным, глаза ничего не видели вокруг, всё сознание было направлено в себя. Заглянувший в самую душу капитан зародил в ней нечто новое, и весь оставшийся день Джона не отпускало смутное ощущение его собственной неправоты. Теперь он надеялся на открытый разговор, который давно назрел. Он нажал кнопку оповещения и стал ждать ответ. Дверь просто открылась, и он увидел в проём, как за пустым столом, сложив руки перед собой, сидит капитан. Шишкин вошёл и сел напротив, он слишком давно ни с кем не говорил наедине, стремясь сводить общение с людьми к минимуму, и не знал, как начать.

– Здравствуй, Джон, – спокойно начал капитан. – Этот разговор должен был состояться раньше, я надеялся на твоё благоразумие. Но этого не случилось, и я вынужден вмешаться в ситуацию. Что происходит? Почему ты подвергаешь себя и членов команды риску?

– Зачем военному благоразумие, – пожал плечами Шишкин, бунтарь вновь пробудился в нём. – Это прямая дорога к трусости.

– Почему ты подвергаешь себя и команду риску? – настойчиво повторил вопрос Штик Руза.

Джон молчал. Теперь смотреть на капитана он не мог, поэтому опустил голову. Руза давал возможность подумать и сформулировать ответ, хотя знал его вернее Шишкина: такое он уже видел, и не раз.

– Потому что мне всё равно, что со мной будет… Я одинок в этом мире, я хочу уйти из него, прихватив как можно больше всякой нечисти, – зло сказал он, себе и капитану.

– Я знаю, что с тобой произошло, это тяжёлая потеря, но за время своей войны со злом, которое ты сам себе придумал, ты тоже совершал зло. Пора избавиться от этих фантомных болей и принять её гибель.

– Для чего мне это? – на срыве спросил Шишкин, ему было больно слушать.

– Ты хороший человек, отличный солдат, и я хочу, чтобы ты был счастлив здесь и сейчас, а не в далёком прошлом, – Штик сказал это спокойно и примирительно. – Наша миссия – не сеять Смерть, а защищать Жизнь.

Шишкин поднял глаза на капитана, в них не было больше слёз. С этого момента в нём что-то дрогнуло, и проблески надежды начали греть его изнутри.

– Обратись в медблок, у нас очень хорошие специалисты по травмам. Ты не одинок в своей беде, к несчастью, многие из нас лишились кого-то близкого. В условиях почти вечной жизни нам тяжело осознавать смертность каждого из нас, но это случается. А сейчас иди, у тебя законный отдых.

– Спасибо, – сказал Шишкин уже в дверях. Капитан в ответ улыбнулся очень по-дружески. – Можно вопрос?