Квантовая ночь
Шрифт:
Я нахмурился, пытаясь уложить всё это в голове.
— То есть галотан используется в качестве ингалянта при анестезии?
Кайла кивнула.
— Верно.
— А анестезия — это состояние, в котором в мозгу действует только классическая физика?
— Когда ты в отключке — да.
— То есть галотан — классический газ.
— Что?
— У него есть собственная инструменталка.
— О чём ты говоришь?
— «Классический газ. Это знаменитая инструменталка Мейсона Уильямса. — Я изобразил тему тромбона: ба-ба-ба-бум-ба-ба.
— Ты очень странный человек, Джим, — сказала Кайла.
Она была не первой, кто это заметил; тем не менее, думаю, я малость приуныл, потому что она протянула руку и похлопала меня по тыльной стороне ладони. — Как раз из-за этого я тогда в тебя и втюрилась.
Я улыбнулся, а она продолжила:
— Так вот, моя работа касается сознания как продукта квантовой суперпозиции электронов в нейронных микротрубочках. И, в общем… я поэтому и искала с тобой встречи.
— Э-э… если честно, не вижу связи.
— В новостях показывали, как ты выступал экспертом на том процессе.
Я отвёл взгляд.
— Ох ты ж…
— И знаешь, ты ведь знал о своём деде. Я помню, как про это написали газеты. Ты был просто раздавлен новостью.
— Да, и сестра так же сказала. Но я честное слово не помню. Я… это так странно — не помнить ничего о том периоде.
— Ещё бы.
— И ты из-за этого хотела со мной встретиться? Из-за моего деда?
— Нет-нет-нет. Ну, то есть, это тоже всё очень интересно, но я зацепилась глазом за твою новую методику — эту штуку с микросаккадами.
— Зацепилась глазом. За микросаккады.
— Что? А-а!
Она покачала головой, притворно сердясь, потом сказала:
— Нет, меня заинтересовала корреляция с опросником Хейра. Я следила за твоей работой в этой области.
— Да?
— Ага. Потому что, как и ты со своим микросаккадным тестом, я нашла состояние квантовой суперпозиции, точно соответствующее психопатии. Высокий результат по опроснику Хейра коррелирует с этим состоянием.
— Серьёзно?
— Более чем. — Она взглянула на часы. — О, чёрт, время! Мне пора бежать. Меня ждут назад в три.
И на этом всё должно было закончиться, но слова словно бы сами выскочили из меня:
— Как тогда насчёт ужина?
Её брови вскинулись, но после пары долгих секунд раздумья она ответила:
— Конечно. Конечно, почему нет?
Мы с Кайлой договорились встретиться за ужином в восемь вечера, что оставляло мне почти пять свободных часов, которые я снова-таки решил потратить на проверку своих воспоминаний. Мы с ней начали встречаться лишь в марте 2001, так что с новогодней ночью она мне помочь не могла, но, возможно, мог кое-кто другой.
Полагаю, нужную мне информацию можно было найти где-то в интернете, но ничто не сравнится с живым человеческим участием. Поэтому по возвращении в офис в Дафф-Роблин-Билдинг я позвонил, чтобы убедиться в наличии нужного мне человека на месте, и отправился по Дайсарт-роуд в офис Салли Махаффи, которая преподавала метеорологию на факультете с неуклюжим названием «окружающей среды, Земли и ресурсов». Зимой это такая прогулка была бы омерзительной, но в мае здесь довольно приятно, если не вступать в помёт бродящих повсюду канадских гусей.
Внутри Уоллес-Билдинг был оформлен в стиле «тинкертой» [20] — повсюду красные, зелёные и жёлтые трубы, а туалеты — причудливые автономные модули, похожие на внесённое внутрь здания деревенское отхожее место. Офис Салли располагался в коридоре, раскрашенном от пола до потолка, включая двери, в ярко-жёлтый цвет; когда я по нему шёл, мне казалось, что я попал с тюбик с французской горчицей.
Вообще в университете масса преподавателей, с которыми я не знаком, но с Салли мы пересекались несколько раз в её роли казначея Преподавательской ассоциации. Ей за шестьдесят, и волосы у неё очень подходящего цвета грозовой тучи.
20
Детский конструктор, где трёхмерные конструкции собираются из катушек с отверстиями и вставляемыми в них палочками.
— Здравствуйте, — сказал я, входя. — Спасибо, что нашли для меня время.
К стене её офиса был привинчен металлический стеллаж, на котором она устроила выставку винтажного метеорологического оборудования; я испытал внутреннюю гордость от знания того, что вот этот пропеллер с чашечками — анемометр.
— Да без проблем, — ответила Салли, вставая с кресла — и почти не став при этом выше. — Чем могу помочь?
— Я ищу кое-какие старые данные о погоде.
— Насколько старые?
— За две тысячи первый год.
В её голосе прозвучало явное облегчение.
— На прошлой неделе ко мне приходил студент с исторического за отчётом о погоде во время ключевой битвы Войны 1812 года. Пришлось объяснить бедолаге, что архивы канадского Министерства окружающей среды ведутся не настолько давно. — Она уселась перед компьютером и начала быстро печатать двумя шишковатыми пальцами. — Место?
— Калгари.
— Аэропорт или центр?
— Думаю, центр.
— Дата?
— Первое января, после полуночи, где-то два часа ночи.
Она с минуту работала молча. У неё над столом висела политическая карикатура с тремя растерянными стариками в мешковатых штанах для гольфа на островке нескольких футов в диаметре посреди бескрайнего моря. Подпись: «Отрицатели глобального потепления на пенсии во Флориде».
— Готово, — сказала она, разворачивая монитор ко мне.
На экране было так много данных — метеорологи, по-видимому, измеряют целую кучу того, что обычным людям не нужно — что мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться. Но в конце концов я нашёл, что искал: Снегопад.