Квантовая ночь
Шрифт:
Менно попробовал ещё кое-что, виденное по телевизору: резко хлопнул Джима по одной щеке, потом по другой.
— Давай, — сказал он. — Просыпайся. — Но от Джима не было никакой реакции. Менно поднёс руку к носу Джима и ощутил его дыхание — тёплое и ровное — у себя на ладони.
— Что нам делать? — спросил Доминик.
— Давай спустим его с кресла на пол, пока он не упал.
Они уложили Дима на спину.
— Он не потеет, — сказал Менно. — Дыхание не затруднено. Он просто…
— Без сознания.
— Ага.
— Но остальные, кого мы тестировали, — сказал Дом, — те, у кого обычно нет внутреннего голоса — с ними ничего не случалось.
— Верно.
— Так что, — продолжил Доминик с отчаянием в голосе, — какого же хрена он не просыпается?
— Я не знаю, — ответил Менно, — но нам придётся вызвать в «скорую».
— Нет, этого нельзя делать.
— Но он без сознания.
— Будет слишком много вопросов. «Ясность» — засекреченный проект.
— Да, но этот парень…
— Послушай, — сказал Доминик. — Он дышит. Пульс стабильный.
— А что если он впал в кому? Ему нужно в больницу. Скоро ему понадобится вода. Еда. Туалет, в конце концов.
— Да, но как мы объясним…
— Да плевать! — рявкнул Менно. — Мы не можем за ним ухаживать.
— Мы связаны соглашением о неразглашении.
— Хватит, Доминик! — Менно сделал глубокий вдох. — Хорошо, ладно. Ладно. Давай вынесем его отсюда, из лаборатории. Отнесём вниз, ну, я не знаю… в туалет. Потом скажем, что споткнулись об него, нашли его без сознания. Новый год, всё такое — подумают, что ещё один упившийся студент.
— Пока не возьмут анализ крови.
— Слушай, я не собираюсь просто его бросить. Ты поможешь мне его отнести или нет?
Доминик на секунду задумался.
— Что если нас увидят?
— Все уже ушли. Давай!
Доминик медлил.
— Да ради Бога, Дом. Если я потащу его один, на одежде останется грязь, а след будет вести сюда.
Дом нахмурился, затем нагнулся и подхватил Джима за лодыжки. Менно кивком поблагодарил его и ухватил Джима за руки чуть ниже плеч. Они подняли его так, чтобы его пятая точка оторвалась от пола на несколько дюймов, и понесли; Доминик пятился спиной вперёд. На пороге они на секунду опустили Джима на пол, и Доминик открыл дверь. Он убедился, что горизонт чист, затем снова подхватил свой конец тела, и они быстро понесли Джима по коридору мимо закрытых дверей; маленькие окошки в них — не более чем тёмные квадраты.
Они как раз проходили мимо женского туалета — дверь в мужской была следующая — когда Менно услышал стон. Он посмотрел вниз и увидел, что глаза Джима распахнуты, и белки видны по всей окружности радужки.
Слух восстановился, и зрение тоже. Вверху двигались флуоресцентные трубки, спрятанные за матовыми панелями.
Мужской голос:
— Доминик, стой. — Потом тот же самый голос: — Джим, гмм, ты, э-э… отключился. Как ты себя чувствуешь?
Требовался ответ; ответ был дан:
— Я в порядке.
Руки освободились; ноги тоже. Давление на спину.
Другой голос:
— Ты можешь встать?
Колени согнулись; ладони упёрлись в пыльный пол. Слово «да» произнесено, пока руки двигались, отряхивая пыль.
Первый голос:
— Ты нас насмерть перепугал.
Тишина. Затем, заполняя паузу:
— Со мной всё будет хорошо.
— Да, да, — быстро произнёс второй голос. — Конечно.
Через несколько часов после того, как Джим отправился на свое носочно-сырное мероприятие — что бы это такое ни было — Доминик с Менно всё ещё были в лаборатории, пытаясь разобраться в том, что произошло. Дом сидел на трёхногом стуле, просматривая распечатки показаний осциллоскопа, демонстрирующие, как шум в слуховой коре Джима пропадает в точности в тот момент, когда он потерял сознание. На стене у него за спиной, удерживаемая двумя акриловыми скобами, висела сувенирная бейсбольная бита в память о победе «Торонто Блю Джейз» в двух Мировых сериях подряд. Менно, прислонившись к противоположной стене, рассматривал её и лениво раздумывал о том, каково быть нетопырём [32] .
32
Труднопереводимая игра слов. «Каково быть нетопырём?» (What Is It Like to Be a Bat?) — книга Томаса Нагеля о субъективности восприятия. Слово bat в английском языке может означать как летучую мышь, так и дубину, палку, и, в частности, бейсбольную биту.
Его раздумья были прерваны Домиником, который сказал, казалось, уже в сотый раз:
— Да чёрт возьми, мы ведь только пытались усилить фонемы, чтобы они стали различимы на фоне внутреннего голоса. Что здесь могло пойти не так?
— Я не знаю.
— Значит, у нас есть люди вроде Джима, — сказал Дом, — у которых есть внутренний голос, и есть другие, как их назвать? Безмонологовые? Невнутреговорящие? — Он покачал головой. — Дурацкие названия.
— Да уж, — тихим голосом подтвердил Менно, но его сердце тревожно затрепыхалось. — Но вообще-то есть общепринятый термин для людей без внутреннего голоса, по крайней мере, в моей области…
12
— О’кей, — сказал я, осматривая своих первокурсников, — кто из вас приезжает по утрам в университет на машине?
Примерно треть студентов подняла руки.
— Не опускайте руки. Остальные: у кого из вас есть работа, на которую вы ездите на машине каждый день?
Ещё примерно треть подняли руки.
— Хорошо; теперь не опускайте руки, если с вами хоть раз случалось следующее: вы прибывали в пункт назначения — на учёбу, на работу или ещё куда — не имея никаких воспоминаний о том, как вы вели машину.
Большинство рук осталось поднятыми.
— Круто, — сказал я. — Опустите руки. Теперь подумайте вот о чём: вы выполняли сложную работу — вели машину весом более тонны, встраивались в транспортные потоки, избегали столкновений, выполняли требования дорожных знаков, соблюдали правила дорожного движения — вы делали всё это без участия сознания; то есть, когда вы делали всё это, ваш разум был занят другими вещами.