Квартирный вопрос, или Байки черного маклера

Веденская Татьяна

– А ты думаешь, нет? Дорого? – отвечала я Юре, открывая жестяную банку джин-тоника.

– Планировка странная. И три единички – это же сумасшедшие деньги.

– Ну… зато большая. И дизайн, – пыталась я его утешить, хотя дизайн на Поварской был каким-то странным.

Наш клиент, совсем-совсем новый русский, о рос-коши имел крайне сумбурное представление. И квартира его, бесконечная анфилада комнат, исполненных с царской роскошью, заставляла любого нормального человека остолбенеть. Голубые потолки, расписанные в церковном стиле библейскими сюжетами, позолоченная мебель, золотые арки и огромные натуралистические картины с перепелами и фруктовыми натюрмортами. Гобелены, венецианская штукатурка и даже статуи античных богов в коридорах – там было все, что в представлениях того времени являлось показателем настоящего вкуса.

– Там выкуплен целый этаж. Метраж большой, но дизайн? Это ты загнула. Ну, не знаю. – Юра пожал плечами и отхлебнул из бутылки.

Его мысли действительно были только о работе. Мне кажется, Юра был первым человеком, которого я встретила в своей жизни, который по-настоящему любил свое дело. Он занимался им даже во сне, наверное, и был готов говорить с клиентами часами. Юра вечно обсуждал дела, не интересуясь на самом деле моим мнением. Какое там мнение, чего я понимала в колбасных обрезках? Просто я всегда была готова его выслушать, была идеальными ушами. Обычно я сама люблю поболтать – кому угодно сяду на уши, но тут я благоговейно слушала.

– Обязательно продастся, – заверила я его. – После моего зимнего сада, знаешь ли, я поняла, что продать можно что угодно. Пиши: роскошные апартаменты для избранных мира сего – не ошибешься.

– Да, точно, – расхохотался он. – А придет партийный функционер с красной мордой.

– Деньги не пахнут, – хмыкнула я, допивая тоник.

Мы расходились по домам, только когда небо над головами темнело и становилось бархатным, а яркие огни домов разукрашивали Китай-город словно новогоднюю елку. Праздник каждый день. Не хватало только любви. Но на нее у меня почти не было времени. Я проводила в офисе или разъездах практически все свое время, наняла соседку забирать дочь из детского сада, так как по вечерам постоянно показывала квартиры. Металась из одного конца города в другой, а когда приезжала домой, сразу хваталась за телефон. И это тоже самый известный отличительный признак риелтора. Мы все со временем начинаем просто ненавидеть телефон.

Про телефон – это вообще отдельная песня. У плотника – молоток, у столяра – рубанок, у банковского служащего – золотое перо «Parker», а у нас, у риелторов, – телефон. Рабочий инструмент, который, как поводок-удавка, держит тебя всегда в позе низкого старта. Если вы видите на улице, в кафе или в метро человека, который смотрит на звонящий телефон, как на ядовитую змею, и за несколько секунд его лицо отчетливо передает гамму эмоций от нереального раздражения до тупой обреченности – знайте, на девяносто девять процентов перед вами он, риелтор. Наш брат (и сестра) ненавидит слова «будем на связи», и если ему (или ей) позвонить и предложить «просто поболтать», он (и особенно она) в ужасе скажет – только не это. Риелтор не любит болтать с подружками, риелтор любит молчать. Он не может надолго занимать телефон, потому что все время ждет звонка. Не может отключить телефон в кинотеатре, не может не подойти к трубке, даже если не ждет от нее ничего хорошего. Там же может быть КЛИЕНТ.

Мой первый телефон, на который я стала смотреть с раздражением, был наш простой домашний, спаренный с соседями рыжий аппарат, привязанный к стене длинным серым шнуром. У него был затертый круглый диск и, уж конечно, никакой функции тонового набора. Как только я начала набирать обороты на работе, наш «рыжик» стал перегреваться от звонков. Реклама всех моих квартир шла именно на этот, домашний, номер.

– Танька! Опять тебя! Задолбали! – орал братик, испытывающий массу негативных эмоций по поводу моей работы. Он с трудом пережил появление у нас в квартире второй стиральной машины, постоянно ждал, что меня либо кинут, либо посадят, либо убьют. Хорошего от меня никто никогда не ждал. Посадить не посадили, но проблемы я все равно подкидывала. Телефон теперь по вечерам был вечно занят.

– Есть двушка на «Молодежной»?

– Что у вас там за авторский дизайн?

– На Академика Пилюгина трешку продаете? Как посмотреть?

– Расскажите про документы?

– Вы готовы к цепочке?

Разговоры длились бесконечно, разжигая ненависть и классовую рознь в нашем доме. Я сидела с аппаратом в нашем домашнем холле, а мимо меня постоянно проходила и выразительно косилась жена брата.

– Мне надо позвонить!

– Сейчас.

– Мне срочно.

– Одну минуту.

– Я уже устала про твои метры слушать! Освободи телефон!!!

Да, работа риелтора требует большой выдержки и понимания со стороны близких. Если этого нет, то приготовьтесь постоянно подвергаться бытовым разборкам и упрекам. Я старалась как-то не отсвечивать, сливаться со стенами и разговаривать шепотом, но это не помогало. Тогда я обратилась к технологиям. В век стремительно ускоряющихся коммуникаций информационный бум проходил прямо на моих глазах, постоянно залезая мне в карман. Сначала был пейджер – и это было хорошо. Я стала давать в объявлениях номер этого чуда техники и перезванивала клиентам, закрываясь с телефоном в ванной и включая воду. Я делала вид, что принимаю душ, а сама работала, работала, работала… Пейджер был смешной. Иногда приходили такие сообщения:

…Это Сергей Анатольевич, сын Дмитрия Павловича. Вы его поменяли, он сказал, что можете поменять и меня…

…Вы опаздываете? Я тут, справа. Около забор с детьми…

…Приходите ногами. Поедем на Петровиче…

…Отбейте нам что-то, а то мы нервничать начнем…

…Если вы сможете вечером, я вас потом выброшу по дороге, только все-таки сегодня, ладно?…

Пейджер был реально прикольным. Моя самая любимая информашка была – «я жду вас у заднего прохода». Очень не хотелось идти на эту встречу, но человек ждал. Пришлось пойти…

Пейджер в сочетании с рабочим и домашним телефоном проблему решали наполовину. Жена брата все-таки умудрялась сверлить меня взглядом через двери, стучалась туда, а однажды, когда я реально принимала душ, в воспитательных целях перекрыла мне горячую воду. У нас в квартире санузел был СУР (то есть раздельный), и вентили все были в туалете, так что технически это было несложно. Практически, я орала минут десять, получив неожиданные лавины ледяной воды на голову.

– Ну что ты обижаешься? Я же пошутила, – смеялась она, жена брата.

Я еле сдерживалась, однако после получения очередной зарплаты пошла и, сцепив зубы и рыдая от жадности, купила черный японский радиотелефон. С ним я могла уйти вдаль, к лифтам или на лестничную клетку, подальше он «недобрых» людей. Долго, долго в нашем подъезде говорили о призраке риелтора, живущем на чердаке и ведущем по ночам разговоры о сделках. Мой громкий звучный голос разносился сквозь лестничные пролеты, смущая людей. А потом со мной случился мобильник. И он изменил всю мою жизнь. Конкретно – мою личную жизнь, но об этом – пока рано. Пока что мой босс и близкий друг Юра покупает себе мобилу, такую, знаете, крутую и классную – за бешеные бабки. И молодая, развивающаяся компания «Вымпелком» в благодарность за это дарит ему еще один телефон – как бонус.